Глава 19

Мы уселись на длинную лавку в коридоре перед лазаретом и от усталости зевали. Собирались всем отрядом отметить победу над Никитой и мое освобождение, но Диминик свернул сюда, чтобы навестить Кристину. Мы, как подчиненные, не имели права ему перечить – и плелись тупым стадом за своим вожаком, хотя в палату никто не горел желанием заглядывать.

Я задумчиво выдала:

– Не напомните, зачем мы спасали эту стерву? Маринка от нее удар отвела, мы с Риссаей бросились ее лечить…

Риссая со вздохом сожаления объяснила:

– Потому что мы – магикопы. Мы существуем для того, чтобы защищать мирных жителей. Даже если они вообще не мирные.

Маринка почти извинялась:

– А я вообще тогда не соображала, что делаю…

Один Аго бегал туда-сюда и ворчал:

– Какое малодушие! Неужели вы жалеете, что спасли такую красоту? Да вы втроем ее мизинца не стоите! Пойду послушаю, о чем они там шепчутся.

Дверь в палату была открыта, поэтому троллю даже не пришлось придумывать магические фокусы. А через некоторое время он обернулся, состряпал еще более страшное лицо, чем обычно, и поманил меня пальцем. Подслушивать некрасиво, но я не удержалась и подкралась ближе, чтобы встать рядом с ним.

Голос Кристины звучал тихо и вяло – она до сих пор страдала от полученных ран:

– …да, мне объяснили. Но ведь дело совсем не в том, что ты потерял свою силу? Я поняла, что это конец, когда ты отменил свадьбу за два дня. Мне раньше казалось, что стоит тебе навсегда потерять эту дрянь, как между нами все наладится. Но вышло иначе: между нами все окончательно развалилось, когда ты потерял эту дрянь… Думаешь, мне не докладывали, что ты бесконечно приезжал к леднику и сидел там, как будто тебе было плевать, что она никогда не проснется? Когда я стала бессильна с ней сделать хоть что-то еще – ты окончательно перестал скрываться. Что я должна была чувствовать, когда ты променял меня даже не на другую, а на замороженный труп другой?..

– Кристина…

Она перебила его, слегка подняв голос:

– Прекрати, Дим, надоело слушать ложь и оправдания. Я всегда знала, что папа прав: тебе нужна была не я, а только деньги и власть. Об этом вся Вахарна знала… И я мирилась с позором и пересудами, потому что для меня нет жизни без тебя. И ты мне задолжал – и за все эти годы, и за тот удар, который я приняла за тебя.

Его голос тоже был тихим, в легкой хрипотце можно было расслышать, как тяжело дается ему этот разговор:

– Знаю. Но ты ведь понимаешь, что сейчас уже ничего не наладишь?

Кристина вдруг закричала так громко, что я испугалась, не уничтожит ли этот нервный всплеск все достижения лекарей:

– Наладь! Дим, у тебя просто нет права оставить меня в этой пустоте! Я не даю тебе этого права, слышишь?!

Мое любопытство иссякло, я поежилась и отошла обратно к девчонкам – последний крик и они расслышали. Кристина Фор – редкостная стерва, у нее настолько поганый характер, что отсутствие личного счастья выглядит справедливой карой небесной. Но почему-то ее боль была такой осязаемой, такой искренней, что вызывала невольное сочувствие.

Чтобы не сделать бывшей невесте еще хуже, Диминик вышел из палаты и позвал лекарей, чтобы дали той успокоительные снадобья. Ей сейчас нужен покой и здоровый сон, а не беспокойство, что он принес своим визитом.

Подошел к нам, сел с краю, какой-то осунувшийся и потерянный. Не только Кристина считает его своим должником – он сам в это верит, и тут ничего не попишешь. Но Риссая бодро пихнула его локтем в бок и предложила:

– Командир, теперь в кабак? Там обсудим план «Б». Я бы ее в таком состоянии и бросила – может, хоть какие-то выводы о себе сделает, но вижу, что ты сам на такую жестокость не готов. Потому уж ладно, чисто из уважения к тебе сделаем все возможное.

Он слабо улыбнулся и кивнул:

– Да, сделаем. Если она и тогда не сможет стать счастливой, то это уже будет не моя вина – я свой долг верну, и на том закончим.

– Какой еще план «Б»? – заинтересовалась я.

Похоже, я из всех присутствующих была единственной, кто не понял, о чем идет речь. На мой вопрос даже внимания не обратили, а Маринка моментально включилась в обсуждение:

– Девятый отряд точно не откажется помочь. Надо еще уговорить ведьм из управления. Используешь свое служебное положение – тебе не привыкать!

Даже Аго не хамил, а подкидывал свои рассуждения:

– С ее семьей надо обсудить – уверен, ее тупой папаша даже обрадуется. А я буду счастлив оказаться потом для дорогой Кристиночки первым встречным!

Диминик удивил его ответом:

– Ты прав, ее папаша обрадовался – я уже с лордом Фором все обсудил. Правда, он обвинил меня в том, что я раньше этого не сделал, как будто получал садистское удовольствие от издевательств над его дочерью.

– Да о чем вы говорите?! – я уже криком привлекла к себе внимание.

На улице Риссая неопределенно объяснила:

– Провернем с Кристиной то же, что с твоими родителями. Мы не могли допустить, чтобы они с ума сходили от волнения – ты ведь сама тогда об этом попросила. Сделали все в чистом виде и создали рабочую схему. Почему бы не повторить?

Уже после третьей дозы магического дурмана, я уяснила суть плана «Б». Для его реализации требовалось несколько сильных ведьм, чистокровный вампир и отряд магикопов. Так называемая «рабочая схема» предполагала полное стирание человека из жизни других людей. Вампир лишал жертву всех эмоций – это помогало получить полное согласие, ведь тому становилось вообще безразлично, что с ним творят. После этого ведьмы аккуратно удаляли из памяти все совместные эпизоды. А магикопы тем временем изымали общие фотографии, дневники и записки, связанные с ненужными воспоминаниями. Именно это полгода назад сделали с моими родителями – и в ближайшее время все вернут на место. Но можно ведь удалить и навсегда.

Я сильно сомневалась, что в случае с Кристиной подобное сработает:

– В столице многие знали о ваших отношениях. Вы всем существам память будете стирать?

– Нет, – на подобные вопросы отвечала в основном Риссая, поскольку именно она контролировала магическую проработку плана. – Сейчас смысл не в том, чтобы полностью убрать Диминика из ее жизни – достаточно будет устранить те эпизоды, которые и заставили ее так сильно влюбиться. Если все сделать чисто, то она будет помнить его и их детскую помолвку, но сама себе не сможет объяснить, почему так за него держалась. И тогда она сумеет жить дальше, найти себе другого симпатягу – и изводить уже его.

– Гуманно, – оценила я задумчиво. – Быть бы еще уверенными, что Кристина заслуживает такой доброты.

– Да никто в этом не уверен, – пробурчала Марина. – Но она спасла нашего командира – не только он ей обязан. Дадим гадюке второй шанс, а там посмотрим. Лишь бы она заново в нашего Диминика не влюбилась, а то придется проворачивать это ежегодно по расписанию.

– Сделаю все возможное! – Дим со смехом вскинул руки и покосился на меня.

Я верила, что сделает. Но сомневалась, что этого будет достаточно. Когда-то он и передо мной маячил далеко не в лучшем свете, но почему-то это не остановило зарождение чувств, просто замедлило. Он объективно настольно потрясающ в своей противоречивости, что не может не привлекать внимания.

А мы добавили еще по дозе дурмана перед тем, как разойтись по домам. До меня только тогда дошло, что дома-то у меня не осталось: мои родители вспомнят о моем существовании только когда их навестят ведьмы из управления, поместье продано. Хотя предложения остановиться у друзей посыпались со всех сторон. Из присутствующих молчал только один, на него я и посмотрела. Дим улыбнулся, не размыкая губ, и наконец-то выдал:

– Хорошо, уговорила. Я настаиваю, чтобы ты пошла со мной.

– Разве я тебя уговаривала? – я изобразила удивление. – К Аго идти ближе всего.

– Ясно.