повышала мою карму на полтора миллиметра — сущие копейки. Мара по-прежнему должна мне «два правдивых ответа» — иной меры ее долга я не придумал. Вспыльчивость томно шептала на ушко, что нужно забрать ее карму, а не корчиться над ложками. Но я не слушал. Пускай пока долг мары полежит у меня «в кармане» до лучших времен. Обойдусь и жалкими миллиметрами.

Ложки быстро закончились. За окном все еще светило утреннее солнце.

Я повернулся к Наде, хотел отправить за вилками и кружками, но ее взгляд улиткой полз по строкам книги. Для нее такая усидчивость — редкость. Лучше не мешать, не сбивать настрой моим поручением. Кроме кармы есть и другие дела.

Я зашел в библиотеку и нашел в «Указателе» нужную книгу. Скудность библиотеки бросилась в глаза сразу после ритуала. Полки ломились от разнообразнейших томов. Но среди них недоставало книг про Грезы, Сны и Кошмары. Будто эта женщина брезговала этих тем. Зато книг про природных духов и чертей было в достатке. Из них состояла чуть ли не вся библиотека. Три четверти, уж точно.

Поэтому вера, что среди ее коллекции затесалась нужная книга, пыхтела на последнем издыхании. Но она вспыхнула яркой звездой, когда мои глаза остановились на названии «Скитания в Зазеркалье. Дневник потерянных».

Я достал книгу и вернулся в кабинет.

До заседания Совета остался один день.

Глава 10. Дом, милый дом

Завтра решится моя судьба, а я до сих пор не уверен в своей маленькой авантюре. Только полный дурак пойдет штурмовать многоэтажку, в которую не входили годами. Только полный дурак сунется в логово секты. Только полный дурак выступит без оружия против чудовища. И к счастью я не дурак. По крайней мере, я так думаю.

Моя задумка была проста: разведать обстановку внутри многоэтажки в Зазеркалье, явиться на заседание Совета и выпросить хотя бы неделю, чтобы изгнать Скрытого. После разведки у меня появятся план этажей и комнат, сведения о том, что происходит внутри и — я надеялся — информация, где прячется черт. Эти знания убедят членов Совета в серьезности моих намерений. Ведь беда не во мне, а в скудном времени — каких-то жалких двух днях. Прекрасный план. Осталось воплотить его в жизнь.

— Ровно семь часов утра, Тео, — сказала Надя, поднимая глаза с экрана телефона. — Повтори на всякий, что делать, Тео. А то боюсь забыть, Тео.

Ее слова наполняли меня силой, подпитывали существование. Вчера я рассказал Наде о постепенном исчезании из мира и о способе закрепиться. И теперь она произносит мое имя в каждом предложении. Почему-то ее внимание не ранило, а взгляд не резал. Напротив, они восполняли «меня». Подобное натолкнуло меня на мысль, что мистики не сильно отличаются от обычных людей. Все дело в свободе и осознанности. Мистики выбирали, на что променять свое время, внимание или что-то еще, когда обычные люди делали то же самое, но с меньшей свободой.

В любом случае я и Надя убили двух зайцев: решили проблему с исчезанием и закрыли долг у Мечтателя. Его спутник потребовал, чтобы я нашел человека, предмет или место, которые удержат меня в мире.

— Я проникаю в многоэтажку, обхожу ее и рисую примерную схему, — медленно произнес я. — Затем осматриваюсь внутри. Ищу Скрытого и бегу прочь.

— Тебе точно хватит времени, Тео?

— До девяти должен успеть. В таких домах все квартиры похожи. Я не задержусь. Даже приду раньше.

Мы стояли в кабинете этой женщины. Перед нами находилась дверь в тайную библиотеку, а правее на книжный шкаф с разноцветными папками опиралось овальное зеркало в человеческий рост. У него была окрашенная в золото рама. Само зеркало можно было наклонять вперед и назад.

— Надеюсь, сработает, — устало вздохнула Надя.

Она притащила зеркало из своей комнаты на втором этаже. Мы убили целый час на спор: Надя предлагала использовать то, что в библиотеке, а я отчаянно отнекивался. От старого зеркала разило опасностью, к тому же рядом с ним я не раз видел кого-то боковым зрением.

— Тео, чего ждешь? — буркнула Надя и скрестила руки на груди. — Вперед, о великий скиталец Зазеркалья.

— Да-да, — раздраженно отмахнулся я.

Подступил к зеркалу, остановился в шаге.

Мое отражение было четким. Впервые с возвращения в родной город я увидел себя. Настоящего себя.

Черные волнистые волосы торчали в разные стороны — в квартире не было зеркал, поэтому причесывался как попало. Щеки впалые от недоедания, кожа белая, как у мертвеца. Щетина темными точками покрывала щеки, обводила губы и спускалась по шее. Я провел рукой по лицу. Колется. Последний раз брился… давно. С виду я напоминал отнюдь не бомжа, а скорее мертвеца. И только в голубых глазах плясал огонек жизни.

Я положил ладонь на зеркало, отражение повторило за мной. Надавил, и ничего не произошло. Я слишком «настоящий».

Перетянул рюкзак на грудь, расстегнул и вытащил мелки. Одну из пачек. Вчера вечером зашел в Ашан и купил пять штук. Помимо мелков, в рюкзаке лежали: паспорт, блокнот с ручкой, сменное белье и серебряный нож — Надя дала один из двух, что лежали у нее в карманах.

— Опять магия с мелом? — спросила она.

— Мне нужно отрезать кусочек существования.

— Фу, это же мерзко, Тео.

— Перестань звать меня по имени, — сказал я. — И лучше не смотри на меня.

Ее теплый взгляд отлип от моей спины, и я ощутил, как потолок поместья с небом рухнули на плечи. Кожи коснулся осенний ветерок. Холодный. Он пронизывал до костей. Меня словно оторвали от пуповины матери, вытащили из горячего лона в бесстрастный мир. Я поморщился.

Мое отражение моргнуло, но не поблекло.

Черт. До последнего надеялся, что сработает. Придется «резать». Но как? Ноль мыслей, как продать миру частичку «существования». Ноль мыслей, даже как изобразить его, чтобы Вселенная поняла.

— Может, нарисуешь себя и сотрешь часть руки? — предложила Надя.

— И потеряю руку, — съязвил я. — Нет уж, спасибо.

— Что вообще такое существование? Что ты чувствуешь, когда я смотрю на тебя?

— Словно твое внимание заполняет меня. Ну, как сосуд.

— Нарисуй чашу и, типа, как выливаешь из нее что-то.

— Слишком сложно. Мир не знает, что такое «чаша» и «выливать». Нужны простые символы. Типа кружка, квадрата и треугольника… Погоди-ка!

Я начертил вокруг себя круг. Граница получилась синей, потому что я