телефонными справочниками со служебными номерами работников различных министерств. Пришлось мне идти с шапкой по кругу: обратился к знакомым бизнесменам из Кузбасса с просьбой оказать спонсорскую помощь. Те изумлялись: «Карандаши купить для министерства?!» Тем не менее через несколько дней в управлениях и отделах уже раздавали канцелярские принадлежности и бумагу. С помощью этих простых шагов я попытался установить психологический контакт с коллективом.

Приглашая в министерство новых людей, я столкнулся с проблемой – никто не соглашался работать за мизерную зарплату. Я задумался: что делать? Решил пойти по нестандартному пути и сыграть на честолюбии, позвав в штат материально обеспеченных, что называется, «упакованных» товарищей из числа тех, кого волновали не деньги на пропитание, а стоявшая впереди амбициозная цель. Опыта работы состоявшимся в бизнесе профессионалам было не занимать, а зарплата не являлась для них приоритетом. Куда важнее, чтобы должность внушительно звучала, душу грела. Работа на имидж!

Кроме того, помогли специалисты старой закалки, переживавшие распад Советского Союза как личную трагедию. Без них было бы совсем худо. В результате удалось собрать команду из молодых и рьяных, укрепив ее опытными кадрами, теми, кто работал еще в правительстве и министерствах СССР, аппарате ЦК КПСС. Это были профессионалы экстра-класса. На высокие должности они попадали не по блату, а в силу собственных талантов, обширных знаний и колоссального трудолюбия. Почти все владели несколькими иностранными языками, умели безукоризненно составлять сложные документы, соглашения, договоры, протоколы: каждая цифра и слово в них были выверены. Скажу честно, сейчас таких профи найти трудно.

Я очень дорожил сотрудниками. Они прекрасно знали экономику постсоветского пространства, традиции, возможности бывших союзных республик, а иные были хорошо знакомы еще со старых времен с чиновниками новых суверенных государств. Это помогало налаживать прямые контакты с коллегами за рубежом.

Коллектив поменялся в лучшую сторону, тем не менее отношение к нашему министерству у многих членов кабмина по-прежнему оставляло желать лучшего. Я ждал тихой подставы или даже откровенного саботажа. И он последовал. Месяца через два после нашего переезда на Варварку в здании вырубили свет – за долги по коммунальным услугам. Погасли компьютеры, отключились факсы, замолчали телефоны. И это в пяти минутах ходьбы от Кремля! Наступил полный паралич, хотя в других правительственных «отсеках», где задолженности тоже были немалыми, ничего похожего не происходило. Пакостили вроде по мелочи, но из-за сугубо технических причин иногда на грани срыва оказывались важнейшие совещания с участием министров стран Содружества.

Ситуация усугублялась тем, что мои коллеги-министры экономического блока, принадлежавшие команде «реформаторов», даже не задумывались о перспективах интеграции в рамках СНГ. С их подачи укоренился миф, будто в одиночку, «без гирь на ногах» в виде бывших союзных республик Россия заживет легче и лучше. Это являлось глубочайшим заблуждением. Между разными регионами сохранялись прочные межэтнические, межконфессиональные, культурные и экономические связи. Этим нужно было дорожить.

Разумеется, на заседаниях правительства я не отмалчивался, иногда дело доходило до конфликтов. Как-то сцепился с первым вице-премьером Анатолием Чубайсом, который замещал вызванного к президенту Виктора Черномырдина. Рассматривался вопрос о приватизации, докладывал министр внутренних дел Анатолий Куликов. Он обратил внимание членов кабмина на то, что председатель Госкомимущества Альфред Кох продает государственные корабли за доллары. Это ладно, кто в Москве середины девяностых уважал рубли? Но оказалось, что Альфред Рейнгольдович спускает госсобственность за гроши. Не за миллионы или хотя бы сотни тысяч, а в буквальном смысле за считаные доллары. Я, как услышал, даже подпрыгнул в кресле. Встаю и говорю:

– Это же прямая коррупция и предательство интересов России!

Что тут началось! Крик, шум! Чубайс постарался всех утихомирить, перейти к другому вопросу.

Борис Немцов тут же подключился:

– Действительно! Будто у нас тем важнее нет?

Я взорвался:

– Почему рот затыкаете, не даете сказать? И почему повсюду делаются публичные заявления от имени правительства по вопросам, которые даже не обсуждались? К примеру, о зарубежных кредитах и займах у Валютного фонда. Высказывайтесь от себя лично! Внесите предложение, а мы посоветуемся и решим.

С Немцова мигом слетело благодушие, он откровенно занервничал:

– Достал этот «красный» Тулеев…

Когда заседания вел Виктор Степанович, до подобных стычек не доходило, Черномырдин быстро приводил всех в чувство. А тут цыкнуть было некому, я не сдержался, подскочил к Борису, схватил за грудки… Затрещали лацканы пиджаков, началась форменная драка. Чубайс бросился нас разнимать… Скандал мог получиться грандиозный, спасло то, что, несмотря на присутствие в зале телекамер, ни один из федеральных каналов не показал сцену мордобоя. Журналистов попросили не выносить сор из избы…

Потом мы с Борей общались как ни в чем не бывало. Ни он не извинился, ни я…

Владимир Потанин, второй первый вице-премьер (прошу прощения за бюрократический оксюморон), тоже на меня нападал. Как на приспешника Зюганова. Хотя мог бы поинтересоваться и выяснить, что в КПРФ я не состою. Впрочем, и Черномырдин однажды меня попросил: «Угомони Гену!» – подразумевая Геннадия Андреевича. Тогда хотели протащить какой-то спорный закон, а коммунисты мешали. Пришлось напомнить, что я не член КПРФ. Правда, к Зюганову я все равно сходил и поручение премьера выполнил.

Работая министром, я не забывал о родном Кузбассе. Осенью 1996 года приехали «ходоки» из области и рассказали, что Чимкентский свинцовый завод уклоняется от выполнения обязательств перед Салаирским горно-обогатительным комбинатом. Казахстан не вернул моим землякам под сто килограммов золота, почти три с половиной тонны серебра и двести восемьдесят три тонны свинца, извлеченных из салаирского концентрата. Я обратился с официальным запросом к Акежану Кажегельдину, тогдашнему казахскому премьеру. В ответ – тишина. Но я не отступал, и через какое-то время деньги пошли. Правда, в полном объеме вернуть долги не удалось, но процентов восемьдесят салаирцы все же отбили.

Министерство занималось самыми разными вопросами. В частности, мы восстанавливали разрушенное чеченской войной транспортное сообщение между Баку и Махачкалой, добивались возобновления железнодорожного движения между Азербайджаном и Арменией.

Закавказье – тугой узел национальных, территориальных и прочих проблем, существующих с сотворения мира. Как говорят: если на Кавказе выстрелят хоть раз, перестрелка потом не утихнет сто лет…

До меня дошла информация, что из России в Армению по воздуху перебрасывается бронетехника. В «Антей» или ИЛ-76 загоняли пару танков или БТР – и на взлет! Без государственных договоров, без документов, в обход Минобороны, нашего министерства, минуя таможни и погранпосты… Подпольно! Это могло привести к тяжелому конфликту с Азербайджаном.

Что за люди наладили пиратский бизнес на сотни миллионов долларов? Кто они? Почему действуют с такой наглостью и размахом? Я понимал, что своими силами мы не сможем установить их имена, а