Шрифт:
Закладка:
Он, как мог, вставлял нам палки в колеса, делил принимаемые законы на «свои» и «чужие». «Свои» утверждал, «чужие» не подписывал.
Тем, кто работал в Законодательном собрании на постоянной основе, по три-четыре месяца не выдавали зарплату. Трудно поверить, но мне пришлось даже взять в банке кредит, чтобы рассчитаться с депутатами.
Всего не перечислишь! Ресурсы из Кузбасса утекали рекой, выручка оседала в том числе за границей – для покупки недвижимости работниками команды Кислюка. В Европе, Израиле, США… В России часто так: кто охраняет, тот и ворует. А областная казна пустела…
Все это не могло не сказаться на социальной обстановке в регионе. В середине 1990-х годов в Кузбассе людей умирало в два раза больше, чем рождалось. Многие уходили в трудоспособном возрасте. По этому показателю Кемеровская область вышла на первое место в России. Резко возросло количество убийств, суицидов, люди гибли от отравления алкоголем и полученных травм. Немудрено, что за 1995 год в Кузбассе было продано в пять раз больше водки, чем в 1994…
В области появились болезни, о которых все уже почти забыли, – туберкулез, сифилис, чесотка.
Об отчаянии
От тяжелой жизни, от отчаяния люди порой решались на социально опасные поступки.
Семнадцатого августа 1995 года мне второй раз в жизни довелось иметь дело с террористом. В облсовет поступила информация из управления внутренних дел Кузбасса, что какой-то парень захватил в заложники пассажиров автобуса, отправлявшегося с автовокзала Кемерова в Ленинск-Кузнецкий. «Автобус с заложниками вот-вот взорвется!» Разве усидишь в кабинете?! Приехал на место, увидел «Икарус» и толпу, которая держалась на почтительном расстоянии. Там же стояли военные, пожарные, Михаил Кислюк с представителями областной администрации.
Террорист, как впоследствии выяснится, двадцатитрехлетний Евгений Жеренков, житель города Белово, вел себя до странности сердобольно: сразу выпустил женщин и детей. Потом стариков. Оставил троих мужчин и водителя. Переговоры вел, выкрикивая требования в открытое окно. Через пару часов к автобусу подвезли мать Жеренкова, лишенную за пьянство родительских прав, и двух его сестер, девяти и десяти лет, живших в разных детдомах. Поговорив с ними, Евгений потребовал, чтобы ему передали четыре тысячи долларов США и предоставили самолет, на котором он с семьей вылетит в Москву.
На предложения переговорщиков отпустить заложников и сдаться террорист отвечал категорическим отказом. Пока я не приехал, на автовокзале обсуждался единственный вопрос: где поставить снайпера, чтобы, открыв огонь, он случайно не зацепил людей. «Подождите пулять, – говорю, – давайте попробую с ним побеседовать». Начальник областного УВД Савельев перепугался, мол, если что-то пойдет не так, голову ему открутят. Я постарался успокоить: «Я депутат и имею полное право поговорить с человеком. Вас никто за это не накажет». Эфэсбэшник и прокурор промолчали, а Савельев, обращаясь к стоявшим рядом журналистам, заявил, что это опрометчивый и рискованный шаг, посему он снимает с себя ответственность за дальнейшие события. Проще говоря, умыл руки.
Не знаю, на что я рассчитывал, но помню, что страха не было. Подошел к автобусу, представился.
Жеренков отозвался: «Я вас знаю».
– Пропусти, – говорю, – мне с тобой потолковать нужно.
– Возьмите с собой иностранного журналиста, чтобы он рядом со мной сидел, тогда побеседуем.
В автобус со мной зашли оперативник в гражданской одежде, оператор кемеровской телекомпании NTSC и Патрик Снодграсс, сотрудник американского издательства, согласившийся сыграть роль зарубежного корреспондента: Патрик только-только прилетел в Кемерово по делам.
В автобусе картинка открылась не из веселых: у парня в одной руке нож, на шее – боевая граната Ф-1, на поясе – взрывчатка с гайками и болтами. Словом, вооружился по полной программе, еще и предупредил: «У меня все реальное, не думайте, будто я цирк устроил». У ног Жеренкова сидел огромный и злобный пес. Он постоянно рычал и не давал сделать ни шагу.
Тем не менее, бросив взгляд на Евгения, я увидел в его глазах страх и обреченность, руки парня сильно тряслись. Он вопросительно смотрел на всех и как бы искал подсказки: что мне делать?
– Рассказывай все с самого начала, – предложил я ему.
Жеренков начал говорить, сбиваясь и запинаясь, и мне вскоре стало ясно, что хоть террорист немного не в себе, но до отчаянного поступка его довели жизнь и проблемы в семье. Уже потом сотрудники департамента соцзащиты расскажут мне, что в доме у Жеренковых был выкопан погреб, из которого в разные стороны вели тоннели… Скорее всего, родители принадлежали к какой-то религиозной секте и ждали конца света…
– Давай так. Попробуем решить твои проблемы, – сказал я Евгению. – Если ты сейчас вместе с нами взлетишь на воздух, никому легче не станет. Ни сестрам твоим, ни маме. Предлагаю выйти из автобуса и спокойно составить список твоих требований. То, что будет разумно, выполним. Обещаю.
В какой-то момент Жеренков сломался, снял с шеи гранату и согласился сдаться.
– Из автобуса выходим обязательно вместе. Иначе тебя застрелят! Видишь, вон снайперы сидят.
В этот момент, кажется, Евгений окончательно мне поверил.
Я продолжил:
– Дам тебе письменное обещание: родителей устрою на работу, позабочусь о сестренках. Ты мне доверяешь?
Он ответил коротко:
– Да.
Мы вышли вместе. Собака по-прежнему не отходила от хозяина ни на шаг. К нам подбежали сотрудники милиции, естественно, тут же навалились на Жеренкова, скрутили. Я попросил, чтобы не вздумали парня даже пальцем тронуть, пригрозил: «Узнаю, вам не поздоровится».
Потом по NTSC показали сделанную в салоне автобуса запись. Полностью. Без купюр. Каюсь, в процессе переговоров у меня пару раз вылетало крепкое словцо. Местная газета на следующий день возмущалась: мол, какой некультурный этот Тулеев. Видимо, мне следовало читать террористу стихи. Так, да? Преступник на взводе, но и я ведь не на сочинском пляже загорал. У Жеренкова, как он и предупреждал, находилось самодельное взрывное устройство мощностью более четырехсот граммов в тротиловом эквиваленте и боевая граната.
Саперы изъяли весь этот боекомплект, вывезли на полигон и подорвали, предварительно обложив все покрышками от грузовиков. Ударной волной тяжелый резиновый шалаш разбросало в стороны на десятки метров. От взрыва образовалась воронка глубиной тридцать сантиметров и диаметром более двух метров.
Руководство области попыталось замять этот случай. Кислюк очень не хотел, чтобы информация дошла до Ельцина. Ведь из этой истории напрашивался неутешительный для действующей власти вывод: до чего же хреново должны жить люди, если они готовы подорвать себя и других?
Но замолчать инцидент не удалось. Даже те СМИ, которые обслуживали
