Чарси отрицательно покачал головой, испуганно переводя взгляд с сурового гладко выбритого лица Хелигарга на свирепую бородатую физиономию Тогарда.

– У него есть жена Эмма, – вспомнил Тогард. – Тихая такая, как мышка. И двое детей, мальчик и девочка.

– Сестра! – лицо картёжника озарила беззубая улыбка. – Эмма его сестра, не жена. И дети, да. Вы говорите о Робе Белискаде, только он не блондин, у него тёмные волосы. Но длинные, да. И шрам есть.

– Это тот, у кого ты якобы выиграл закладную на поместье?

– Да-да, он самый! – согласно закивал Гарол. – Я вам всё расскажу, только позвольте сперва промочить горло…

– Перебьёшься, – прорычал Тогард. – Говори!

– Хорошо-хорошо, всё скажу. На меня тогда ночью напали, еле выжил, а потом столько раз всё пересказывал, что сам запомнил. Мы тогда с Тугом зашли в таверну, что в Гоотарне возле портовых складов находится. Хотели пропустить по кружке эля и перекинуться в картишки, потому что Туг должен был мне денег и как раз вернул долг. Сидели, играли, а потом этот пришёл… Посмотрел на нас неприятно так, свысока и заказал две комнаты наверху. Одну для себя, а вторую для сестры с детьми. Они, дескать, только из Хейнорма на корабле приплыли и им на пару дней нужно где-нибудь остановиться. Приличный такой господин, опрятный, гладкий весь, как змея. Ушёл, а потом вернулся с сестрой. Нам с Тугом тогда фартануло крупно, ну и выпили крепко за это. А этот… Белискад сестру с детьми наверх отвёл, а сам вернулся и к нам подсел. Играть, говорит, с вами буду. Ну а чего ж не поиграть с приличным человеком, особенно если он золото на стол кладёт? Долго играли… Потом все ушли, только мы трое остались. Господин этот и ставки крупные делал, и на выпивку не скупился. Я, между прочим, тоже не на улице родился. Вроде как из общества приличного родом вышел…

– Да, похоже, так и не вернулся… – скривился Тогард.

– А это, уже, милейший, не моя вина. Так судьба распорядилась. Ну так вот… Туг напился совсем, засыпать начал и говорит, мол, играйте ва-банк и давайте расходиться уже. А господин этот Белискад по карманам полазал, а там пусто вроде как. А ему отыграться-то надо… Вот он и достаёт бумаги эти и говорит: «Это документы на моё поместье на севере возле гор. Ты ставишь всё, что выиграл у меня, а я поместье своё». Ну, я посмотрел – если и проиграю, то только половину всего, что за вечер заработал. И как-то выиграл, хотя карта пришла никудышная. Он мне бумаги отдал, поблагодарил за игру и пошёл наверх. Вроде как не огорчился даже. А мы с Тугом домой пошли. А за углом на нас напали. Туга убили, а меня порезали сильно и деньги забрали. Думал всё, конец мне. Ан нет, выходили меня в госпитале портовом и обратно на улицу выкинули. Только бумаги при себе остались и шрам вот…

Он стащил с плеча рубаху и продемонстрировал длинный уродливый рубец, тянущийся от уха вниз по шее до самой ключицы. Тогард присвистнул – с такой раной и до госпиталя-то дотянуть было чудом, не то что выжить.

– Ну а потом я отсиделся чуток и стал до своего поместья добираться. А там ещё таких же, как я, трое. И все – хозяины с бумагами, как у меня. Сидят, играют на эти бумаги. Ну а я ж фартовый, вот и сел с ними. Одни уходят, другие приходят… Девки деревенские нас кормят и… ну… Уж год как играем. У меня уже девять таких бумаг. У них по одной осталось. Ещё б чуть-чуть, и я своё поместье отыграл бы. Наверное. Если господин этот Белискад никому больше на него бумаг не давал. Ну вот так как-то.

– И больше ты этого человека никогда не встречал?

– Нет. Он же не такой дурак, чтобы после обманов таких на глаза попадаться. Вы бы того… отпустили меня… Я ж ничего дурного-то…

– Уведите его! – Хелигарг брезгливо поморщился и отвернулся, чтобы не видеть разочарованной гримасы на лице Гарола.

Ему было искренне жаль этого человека, но потворство подобным развлечениям никак не входило в его представления о том, каким должен быть король. Речи о том, чтобы отдать поместье игроку-пропойце даже быть не могло. Такие люди не перевоспитываются. Но земле и живущим на ней людям нужен был хозяин. И это небольшое поместье было одним из многих приграничных владений, оставленных без присмотра благодаря попустительству его, короля Хелигарга.

Он сам был виноват в том, что здесь произошло. Давно пора было перестать прятаться за спинами стражи, тихо тявкая оттуда на всемогущих советников и родню. Похоже, пришло время становиться настоящим королём и принимать решения, которые многим не понравятся, но будут полезны для Иллиафии и её народа.

– Тогард, скажи, как чувствует себя лорд Бавор?

– Лучше, мой король, но он очень слаб. Желаете подняться к нему?

– Не сейчас. Мне нужно подумать. Обедать буду у себя.

– Да, мой король.

Тогард склонился в вежливом поклоне, но Хелигарг лишь раздражённо махнул рукой, давая понять, что в церемониях не нуждается.

* * *

– Где… Мэй?… Поче… му… не при… ходит?

Лекари переглянулись. Тогард велел не беспокоить лорда Бавора дурными вестями, да и без его приказа было понятно, что слабое сердце старика нужно поберечь.

– Госпожа немного приболела, – натянуто улыбнулся Харс. – Но она обязательно навестит вас, когда будет чувствовать себя лучше.

– Да, ничего страшного, не стоит беспокойства, – поддержал его Марен. – Просто мигрень и небольшое женское недомогание. Ну вы сами знаете, как это бывает…

Лорд Бавор недовольно поджал губы. Они врали ему, причём не слишком убедительно. И если Марен был здесь лишь гостем, не обязанным подчиняться местному лорду, то Харс заслужил многообещающий взгляд, от которого у него немедленно вспотели ладони.

– Что… с моей… внучкой?

Марен решил ретироваться, поскольку уже отдал все распоряжения, и нужды в его дальнейшем пребывании в покоях старого лорда не было. Харсу же потребовалось собрать в кулак всю силу воли, чтобы казаться как можно более честным.

– Мой лорд, госпожа и правда больна. Но это пройдёт. Просто она в последние дни очень много нервничала