-- Всё хорошо… Они не будут сидеть там вечно… Сейчас я тебя укрою, у нас есть еда и вода, а утро вечера мудренее…

Девушка отвязала попону от седла и накинула на дрожащее всем телом животное. В доме было темно и холодно.

-- Хорошо, что у меня привычка папину зажигалку с собой таскать… -- пробормотала Светка. Эта зажигалка – был подарок отца на окончание школы. Девушка рассчитывала на новый сотовый или, на худой конец, кроссовки, но отец привёл её в оружейный магазин. «Твои телефоны слишком быстро обновляются, кроссовки тоже выходят из строя. Я хочу подарить тебе то, что будет полезно всегда и не выйдет из моды.» Светка тогда сильно расстроилась, но не хотела обидеть отца. Пока продавец демонстрировал ей подарочные кортики и фляги, девочка присмотрела себе зажигалку. Она была крупнее обычных, со сложным орнаментом, выгравированным по чернёной стали, тяжёлая и… очень дорогая. Продавец, заметив её интерес, тут же кинулся что-то рассказывать об этом уникальном предмете авторской работы. Светка слушала его болтовню краем уха, жалея, что это не новый телефон. Отец хмыкнул, увидев ценник, но зажигалку купил. Вначале этот бесполезный предмет просто валялся у девочки в рюкзаке, потом это вошло в привычку, а с возрастом, подарок отца стал напоминать Светке о родителях и о том чудесном времени, когда всё ещё было впереди. С тех пор, собираясь в дорогу или меняя сумки под новый костюм, зажигалка была первым, что девушка брала с собой.

Светка зажгла огонь и огляделась. Слабый свет фитиля выхватил из темноты несколько столов, лавок и почерневший от копоти камин. Следов поспешного бегства хозяев не было, видимо, трактир пришёл в упадок и его просто оставили. Светка пошарила по полкам, нашла пару толстых свечей и деревянных мисок. Лошадка уже остыла и успокоилась, она легла на пол, тревожно прядая ушами на звуки, доносившиеся снаружи. Девушка плеснула ей немного воды в одну из мисок, в другую насыпала овса и опустилась рядом, прислонившись к тёплому боку животного. «М-да… Филиппов был прав: надо было остаться…» -- призналась себе Светка, -- «Ни телефонов, ни полиции… Если волки не уйдут, то что тогда? А если уйдут, то придётся возвращаться той же дорогой. Или ехать вперёд. И неизвестно, что хуже.»

Стая не собиралась никуда уходить. Волки расположились перед крыльцом трактира, терпеливо дожидаясь свою добычу. Несмотря на тёплый бок лошади и огонь свечей, Светка никак не могла согреться.

-- Не хватало ещё воспаление лёгких здесь заработать… -- девушка с трудом разломала деревянную табуретку и разожгла огонь в камине. Пламя весело вспыхнуло на сухом дереве, Светка протянула к нему озябшие руки и задумалась над тем, что делать дальше. Она совсем не была экстремалом. Светка любила бытовой комфорт и порядок в мыслях и действиях. Несколько последних месяцев в её жизни шли наперекосяк, вынуждая её делать необдуманные шаги и разгребать последствия. Это раздражало. Как она вообще могла оказаться здесь, в этом месте, в этой ситуации?! Она! С её блестящим образованием и рациональным умом!

Светка вспомнила свою маленькую квартиру, с её уютной кухней и ванной с горячей водой. Как много она сейчас отдала бы, чтобы оказаться дома! Да пусть идут все нафиг со своими королями и придворными заговорами! Она вспомнила запах свежесваренного кофе и чуть не расплакалась от жалости к себе и злости. Внезапно её внимание привлёк едва слышный шорох в тёмном углу, за массивным шкафом. Светка выхватила из огня горящую ножку табуретки, взяла кочергу и осторожно приблизилась к куче тряпья в углу.

-- Кыш! – она ткнула кочергой в тряпьё, надеясь прогнать крысу. Куча застонала и зашевелилась, там явно был человек. Девушка отпрыгнула, готовая к нападению. Но ничего не происходило. Светка снова приблизилась и откинула кочергой ветошь в сторону.

-- Погаси огонь… -- едва слышно прохрипел мужчина. Его лицо представляло из себя сплошной кровоподтёк, светлые длинные волосы запеклись от крови.

-- Ты ранен? – Светка держала кочергу наготове для удара.

-- Огонь… -- мужчина говорил, едва двигая разбитыми губами, -- Если его заметят, мы умрём…

-- Ага. А если я его погашу, то мы умрём точно. От холода. А я так ещё и от страха.

Незнакомец закрыл глаза и затих.

-- Эй… -- девушка осторожно потыкала его кочергой. Мужчина не реагировал, -- Не вздумай тут умереть!

Светку бросило в холодный пот от одной мысли, что ей придётся неизвестно сколько сидеть в этом доме рядом с трупом.

-- Чёрт… -- она отложила своё оружие и потрогала пульс на шее раненого, удары почти не прощупывались. Она кинула ножку от табуретки обратно в огонь и, вернувшись к раненому, с трудом дотащила его до камина. Умом Светка понимала, что живой и здоровый, этот мужчина может оказаться гораздо опаснее трупа, но совесть не позволяла оставить его умирать. Девушка открутила крышку фляги. Воды оставалось совсем мало, и тратить её на незнакомца было неразумно… Светка вздохнула и приложила открытое горлышко к разбитым губам мужчины.

-- Пей. – мрачно буркнула она, приподняв его голову. Раненый сделал пару глотков, открыл глаза и пристально посмотрел на девушку.

-- Лана Рилион… Тебе надо… бежать отсюда… -- с трудом выдавил он.

-- Конечно. Наперегонки с волками. Я что, уже местная знаменитость? – попыталась язвить Светка, распуская шнуровку на драной кожаной куртке мужчины, -- Да не дёргайся ты! Я только осмотрю твои раны.

-- Ты целитель?

-- Нет. А у тебя что, есть варианты?

Девушка озадаченно смотрела на его пропитанную кровью рубаху. «Рвать? Или через голову снимать? Ааа…» Стараясь не извозится в чужой крови, Светка осторожно раздела мужчину и охнула: всё его тело было в глубоких порезах и чёрных гематомах, но кровь из ран уже не сочилась. Светка вспомнила, как в фильмах девушки отрывают подол своего платья, чтобы перевязать раны своего героя. «Ага. Щас.» Она подцепила кинжалом чистый край рубашки незнакомца и оторвала широкую полоску. Обработав всё, что нашла, целебной мазью и закрыв раны лоскутами ткани, Светка протянула мужчине кусок пшеничной лепёшки.

-- Есть хочешь?

Раненый помедлил и протянул руку за хлебом. Он оживал на глазах.

-- Волки уйдут на рассвете. Ты должна уйти следом. – он взял хлеб разбитыми пальцами. Было видно, что каждое движение причиняет ему боль, но на лице мужчины ничего не отражалось, -- В крепости уже знают, что волки загнали сюда жертву. Они