Шрифт:
Закладка:
Хотя тревожные звоночки, конечно, были. Ника уже знала о том, что случилось с одним из Юлиных ресторанов. Сама Юля, как и следовало ожидать, рвала, метала и грозила всеми карами небесными. А Ника невольно задавалась вопросом: что, если один конфликт порождает другой? Эта цепь никогда не прервется, если кто-то не сделает шаг в сторону. Может, это должна быть она? Игнорировать и жить своей жизнью — никто ведь не заставляет ее принимать замгарин насильно!
Но профессор не поймет, он не такой.
— Мы сейчас на корабле, который уже накренился, — повторял он. — Если ничего не предпримем, он перевернется — и все, вода! Умрем по собственной глупости.
Ника просто слушала его, кивала, ничего не говорила и старалась придумать вариант, при котором им удастся расстаться друзьями. А расстаться придется, плохо, что их могут увидеть вместе, минимум для Дашки плохо, потому что Аверин уже снискал мрачную славу среди ее друзей.
Так что без конфликта вряд ли обойдется. Она должна сказать ему все прямо, а потом выдержать его упреки, и крики, и укоризненный взгляд. Почувствовать вину, хотя это глупо — она никому ничего не должна. Жить с этой виной дальше.
Ника готовилась к этому, как могла, и к моменту, когда она добралась до дома Аверина, у нее уже была готова речь. Но речь так и не пригодилась.
Она поняла, что что-то случилось, сразу, как только свернула к нужному подъезду. Там стояли группами люди, рядом были припаркованы служебные машины, мужчина в полицейской форме слушал рыдающую женщину и что-то со скучающим видом записывал. Не было никаких указаний на то, что это связано с Авериным… но Аверина среди людей на улице тоже не было.
Ника надеялась, что все обойдется, а ее дурное предчувствие — это просто дурацкая ошибка, до последнего. А потом уже надеяться не получалось. Слишком очевидными были слова «самоубийство», «старый одинокий человек», «совсем закопался в своей работе — и вот…»
Нике казалось, что ее вырвали из теплого солнечного дня и швырнули в ледяную воду, куда-то на глубину, в северные моря. Прямо над головой у нее плавают осколки айсбергов, под ногами — черная бездна. А она зависла в этой холодной пустоте и все ждет, кто же вырвется из бездны и проглотит ее, чтобы это поскорее закончилось…
Она ушла от подъезда, ни с кем не поговорив, не дождавшись вывоза тела. Ее трясло. Ника кое-как добралась домой, позвонила на работу, взяла выходной — сослалась на проблемы со здоровьем. Люда Клещенко согласилась сразу, без лишних вопросов, и голос у нее еще был такой… понимающий. Как будто пояснения ей не нужны потому, что она и так все знает. Но Ника отмахнулась от этой мысли, сочла паранойей.
У нее сейчас была проблема посерьезней. Аверин мертв! Все-таки мертв… Он ведь с самого начала подозревал, что это может случиться, но шли дни, а «Белый свет» не проявлял к старому профессору никакого интереса. Ника решила, что он переоценил свою значимость — или «Белый свет» не так уж страшен. Аверин ошибся в этом, он много в чем ошибся!
И вот теперь он мертв. О том, что это действительно было самоубийство, Ника не допускала и мысли. У Дениса Владимировича Аверина было много недостатков, это правда, но склонность к самоубийству в их число никогда не входила. Напротив, деятельная натура запрещала ему сдаваться, он верил, что идет по правильному пути.
А значит, решение приняли за него. Возможно, Ника была единственной, кто знал об этом. Аверин жил одиноко, родственников, с которыми он поддерживал постоянный контакт, не было. Насчет близких друзей Ника сомневалась, если только на работе… Если не было и их, некому теперь разбираться в смерти профессора. Версию с самоубийством примут, потому что другой не будет.
Нике вроде как полагалось продолжить его дело, для этого он и подпустил ее так близко, а она просто не могла. Даже сейчас сквозь горе и боль она чувствовала, что не готова сразиться с этой химерой. Аверин был умнее и сильнее, это факт, а многого он добился? Не нужно в это соваться, толку все равно ноль, она погибнет зря…
Даже понимая это, Ника все равно открыла письмо. Тот самый конверт без адреса, который Аверин давно уже ей оставил. Когда предвидел такой исход! Но если предвидел, зачем допустил, почему не остановил?
Ника надеялась, что в конверте будет какое-нибудь послание. Слова мудрости, благодаря которым Аверин дает ей выбор. Мол, ты, конечно, молодец, дочь моя, и иди дорогой добра, но только если готова. А если не готова — то и ладно, живи по-своему.
Но до наставлений и поучений он так и не дошел. Внутри конверта оказалась всего лишь открытка: деревянная дверь, красивая, ярко-синяя, увитая плющом. На обратной стороне — короткая надпись рукой Аверина: «Удачи во всем, иди вперед без страха!»
Ну и все. Если бы письмо украли или открыли случайно, было бы ясно, что это всего лишь послание предполагаемой ученице. А вот Ника поняла скрытый смысл сразу, она провела с Авериным достаточно времени, чтобы понять.
Да он все сделал для того, чтобы она поняла! Большую часть времени они говорили о работе, но иногда Аверин показывал ей старые фотографии, рассказывал о своей жизни. Тогда это все было настолько гармоничным, что Ника даже не задумалась: а с чего бы это нелюдимому профессору так откровенничать? Но он ничего не делал случайно, никогда, а она даже не заметила, что запомнила так много. И как у него только получалось?
Синяя дверь на открытке — это не просто дверь. Это дверь дома в деревне, зарегистрированного на брата Дениса Владимировича. Но брат там почти никогда не бывает, он чаще в командировках, чем в родной стране. Домом пользовался в основном профессор, просто документы менять не стали, смысла не было — да и не выгодно это.
Значит, настоящее послание там. Подстраховка Аверина на случай, если с ним что-нибудь случится. Ника могла хоть сейчас собраться и ехать туда, она знала адрес, догадывалась, где найти ключ…
Но она так и не поехала. Потому что умирать не хотела! У Аверина были влиятельные друзья и могущественные союзники — и что? Его кто-нибудь защитил? Конечно,
