событий тех дней заслонил от него все остальное. Сможет ли когда-нибудь этот остров с древней историей, населенный некогда великанами, а потом эскимосами — победителями великанов, заставить белых поверить, что на нем не так уж плохо и что и на нем можно жить?

Прошло еще 24 года, в течение которых на остров не ступала нога белого человека. И вот в сентябре 1903 года вновь появились чужеземцы, на этот раз из Норвегии. Норвежцев было немного, всего семь человек. Они подошли к острову на маленьком рыболовном судне «Йоа» водоизмещением 47 тонн, которое всего три месяца назад покинуло Норвегию. Руководитель экспедиции — молодой полярник Амундсен решил воплотить в жизнь мечту своей юности и пройти Северо-Западным морским путем из Атлантического океана в Тихий. Норвежцы от острова Бичи шли путем «Эребуса» и «Террора» через проливы Барроу и Пил в пролив Франклина, откуда спустились вдоль восточного берега острова Короля Вильгельма. Пролив Симпсон был совсем свободен ото льда. Амундсен хотел провести научные наблюдения в 90 милях от Магнитного полюса, где отклонение стрелки 89°. Кроме того, нужна была на зиму хорошая гавань. Такое место он нашел на юго-восточном берегу острова, в 25 милях от горы Мэтесон. «Это была самая чудесная в мире гавань», — писал один из участников экспедиции. И хоть она была невелика, она защищала от ветра — лучшего убежища на зиму не найти. Амундсен на шлюпке обследовал гавань, она была во всех отношениях превосходной. «Берег вокруг гавани очень низкий, песчаный; удаляясь от моря, он повышается и достигает 160 футов. Два небольших ручья служат источником пресной воды, а если эти ручьи высохнут, что весьма вероятно, то на вершине одного из холмов имеется небольшое озерцо с пресной питьевой водой. Довольно большое число каменных столбов и следов эскимосских домиков указывает, что хозяева этих мест „бывают здесь, но трудно сказать, когда они были здесь в последний раз“», — писал он. На следующий день, 10 сентября, появилось стадо карибу. Большие стаи птиц пролетали над островом.

Условия для проведения магнитных наблюдений были идеальными: железа не оказалось ни в окружающих скалах, ни в прибрежных камнях. В субботу, 12 сентября, стих северный ветер, и «Йоа» вошла в гавань, которая с тех пор носит имя этого прославленного судна. На берег выгрузили запасы продовольствия и взрывчатые вещества. Затем построили магнитную станцию из 40 деревянных ящиков, сколотив их медными гвоздями и наполнив песком; к станции пристроили из 60 таких же ящиков домик для двух наблюдателей. Белые люди, прочно обосновавшись, провели на Кикерктаке полных два года.

В конце октября на корабль пришли пять эскимосов. Они уже давно знали, что на их острове живут белые люди, но, напуганные ружейными выстрелами, держались подальше. Наконец отважились и рискнули приблизиться к судну. Амундсен был поражен их видом — эскимосы были высокого роста, красивы и хорошо сложены. Двое из них, по его представлениям, очень напоминали американских индейцев. Наутро эскимосы ушли. Через несколько дней они принесли искусно выделанные шкуры. Амундсен вместе с ними отправился в их стойбище, раскинувшееся на берегу озера, всего в 12 милях к западу от бухты, в которой стояло судно. К селению подошли в сумерки. Издали Амундсен увидел шесть снежных хижин со светящимися ледяными окнами, «их тусклый свет растворялся в зеленоватом отблеске угасающего на западе дня». Услышав незнакомую речь, обитатели снежней деревни выбежали из домов и окружили Амундсена. Они с любопытством рассматривали его, ощупывали его одежду, похлопывали по плечу, как будто желая убедиться, что он настоящий, живой человек.

Эскимосы стали частыми гостями на судне, иногда они даже строили поблизости снежные дома и оставались надолго. В канун рождества их визиты неожиданно прекратились, а на рождество пришел только один эскимос — Тераиу. Он печально рассказал, что его соплеменники ушли, не захотев взять его семью: жену и ребенка. Зимой их ожидает голодная смерть, если Амундсен не позволит им поставить иглу вблизи судна. И через неделю Тераиу вместе с женой и ребенком перебрался к судну. Больше всего этот эскимос любил сидеть на кухне и наблюдать за приготовлением пищи, к которой он и его сын постепенно привыкли и полюбили, в то время как жена оставалась верной обычаям племени: рыбу и мясо она ела только сырыми. Каждое утро Тераиу учил своих гостеприимных хозяев строить снежные дома, он был веселым, жизнерадостным и всегда готовым помочь и услужить. Это и спасло его, когда через два месяца Амундсен узнал правду. Тераиу солгал, сказав, что его бросили соплеменники. Ему просто очень хотелось остаться подольше с каблунами. Поэтому он и придумал эту ложь, предварительно припрятав в надежное место тюленьи туши.

Амундсен 1 марта в сопровождении нескольких человек отправился к Магнитному полюсу, но из-за сильных морозов на третий день вынужден был вернуться. Через две недели он повторил вылазку. Амундсен на опыте убеждался, как важно перенимать от эскимосов их навыки, обычаи и одежду. Так, он запретил растирать обмороженные места снегом: ни один эскимос не делал этого в подобных случаях. Эскимосы, наоборот, согревали отмороженное место теплой рукой. Амундсен хотя и не настолько «породнился» с эскимосами, как Холл, но он неизменно учился у них жить и быть счастливым в условиях сурового Севера.

К концу мая «Йоа» все еще стояла в своей гавани, засыпанная снегом до середины мачт. Наступил июнь, но лед в бухте был не менее 12,5 футов толщиной. Стали возвращаться эскимосы. Через некоторое время они переселились ближе к озерам, где могли рыбачить в ожидании возвращения карибу. В конце июня растаял лед на озерах, исчез снег с вершин холмов. Повсюду гнездились лебеди, гуси, гагары. Вскоре температура достигла 70° Ф. Амундсен записывал в дневнике: «Распустились цветы, на кустарниках вытянулись новые побеги, нет отбоя от мошкары, которая проснулась после длительного оцепенения и теперь роится, жужжит и деловито носится вокруг нас». Кикерктак вновь ожил, расцвел своей летней красотой. Амундсен нашел скелет кита, погребенный под холмом, довольно далеко от берега. Эта находка подтверждала историю острова. Норвежцы ловили рыбу, посещали эскимосские стойбища. К середине июля лед в заливе Симпсон стал голубовато-зеленым, казалось, залив вот-вот вскроется. В августе все эскимосы откочевали в другой район, начались дожди и снегопады.

Несколько человек вместе с Амундсеном 23 октября отправились к озеру, расположенному южнее мыса Ричардсон. Из рассказов эскимосов Амундсен знал, что у этого озера раскинулось стойбище, здесь он надеялся купить свежую рыбу. Землю уже покрывал снег, лед в проливе Симпсон стал еще крепче, температура понизилась до —13° Ф.