Тянусь за новой порцией поцелуев. Мужчина тут же отвечает, сталкивается с моим языком, прикусывает губу. Так остро, желанно и необходимо.

– Смотри на меня, Лана, – мягко приказывает, распахиваю глаза, жмурюсь немного от яркости искр. – Не закрывай глаза.

Киваю, утопая в его взгляде. Он гладит горячими ладонями, не останавливается ни на минуту. Я растекаюсь патокой в его руках. Под кожей печёт и зудит.

Хочется закрыть глаза и полностью раствориться в этих ласках. Но не смею. Смотрю. Его радужка темнеет и вспыхивает. Дыхание тяжелое. Он слишком медлителен. Наслаждается мной. Растягивает удовольствие, мучает. Как я его в парке.

– Регор! – зову. Царапаю шею, выгибаюсь, тяну на себя. Лихорадочно прошу большего.

Томительно, медленно отстранившись, Регор обрушивает свою страсть. Меня расшибает от его напора. Плавные движения превращаются в неудержимые толчки. Он непредсказуем и этим полностью разрывает меня в клочья. Подбрасывая к самому небо. Глубоко, быстро, мощно. И роняя в самую бездну, тормозя, останавливаясь на самом пике.

– Ещё, Регор! – повторяю, вновь хватая за щёки и оставляя борозды от ногтей.

– Только со мной, Лана, – урчит с надрывом мужчина, вновь ускоряясь.

Дыхание сорвано. Голос охрип. Мир сузился лишь до этих тёмных глаз со вспышками молний. Всё тело дрожит, горит и трепещет, когда коммодор вновь и вновь проводит ладонями. Ласкает. Трогает. Впивается пальцами.

Он мой личный спаситель и палач. Чистый экстаз течет по венам. Ещё немного подводит к краю. Ещё чуть-чуть до столкновения.

– Рег… – чувствую, как подхожу к краю, и боюсь: если он остановится – убью. Впиваюсь ногтями в смуглую кожу. Задыхаюсь от жара, от скрутившего все мышцы напряжения.

– Со мной, – выдыхает в губы Регор, передавая нужный кислород.

Мотаю головой и зажмуриваюсь. Хочу сейчас. Умру. И его убью. Мне почти больно. Но, слава всему космосу, коммодор больше не останавливается. Грубовато целует, прося открыть глаза. Подчиняюсь и получаю желаемое.

Регор вторгается без капли жалости. Нет больше нежности. Лишь голод. Животная похоть. Страсть. И безумная химия между нами. Неистовые грубые движения.

Ещё один толчок. Глубокий поцелуй. Мужской рык. И меня разметает на мириады песчинок. Всё тело сводит судорогой. Я теряюсь в пространстве. Лишь горячие руки крепко держат моё трепыхающееся тело. И я знаю: так будет всегда. Всю жизнь. Просто знаю.

Не чувствую ничего, кроме сладкой неги. Приятная истома пропитывает каждую клеточку. Насыщает. Наполняет. Беспрестанно облизываю губы. Очень пить хочется, но двигаться – нет.

Медленно моргаю, обретая способность вновь видеть. Регор не отстранился, всё также лежит на мне, смотрит. Глаза в глаза. Ласкает дыханием кожу и гладит.

Прикасаюсь к алым царапинам на щеках. Ещё на виске и на губе ранка. Это я его так исполосовала и укусила. Большим пальцем оглаживаю эту ранку и, потянувшись, целую в губы.

– Прости, – голос сорван, получается лишь шёпот. Да и тело ещё подрагивает.

– Мне понравилось, – улыбается он, тревожа эту ранку. – Дикая, со мной никогда не сдерживайся.

Что-то царапает меня. Вот эта приставка «со мной». Прогоняю ненужные сейчас мысли и просто киваю.

Глава 27

Старкар

Мы с час назад закончили с допросом и проверками биодроида Лины. Отвели её в медсанчасть к капсуле с телом. Она захотела сама приглядеть, пока не найдут нейрограф или пока Макс с нашими учеными умами не соберут новый. День был ужасно долгий. Учитывая, что и ночь прошла без сна и отдыха, сил вообще нет.

Старая подкинула задачку и залегла на дно. Мы не отслеживали инфонакопитель, который забрали дроном. Чтобы Тома дольше оставалась в неведении, но она ещё не активировала маячок, чем держит в напряжении все поисковые группы Федерации.

А меня держит в напряжении лишь одна маленькая землянка. Убивает просто. Сносит все шаблоны. И уничтожает выдержку. С ней всё не так. Всё наперекосяк. Шаг вперёд, два назад.

Я с детства рос в цветнике. В бесовом розарии, ага. Двенадцать сестёр, спасибо родителям. Да и после того как вылетел из гнезда, никогда не был обделен женским вниманием. Потому что наследник. Потому что единственный сын кесаря. Потому что выгодная партия. И думал, что все уже знаю о женщинах. Изучил их за всю свою не шибко долгую жизнь.

Но Светлана… Лана. Она другая. Она исключительная. Открытая, нежная. Колючая, закрытая. Испуганная. Живая. Дерется, как бессмертная. Льнёт, как кошечка. Останавливается. И с разбега впечатывается. Сплошь противоречия. Меня всё в ней чарует, держит в напряжении. Всё рядом с ней меркнет, краски тускнеют. Возможно, я подуспокоюсь, когда маленькая землянка будет моей полностью и безоговорочно. Но сейчас меня кроет. Я дурею. Теряю последние извилины. Становлюсь просто кретином. Это какая-то форма одержимости. И не потому, что она Вейла. Молнии в глазах не зарождают чувств. Здесь другая химия. Под названием Лана.

– Что думаешь делать? – спрашивает Асад, догоняя в коридоре Корпуса.

Я по своей армилле проверяю местоположение моей Вейлы. Весь день они пробыли в Вальдосе. И меня злит, что рядом с ней Регор. Злит, что она слушает историю из нашего прошлого от него. Сейчас Лана уже на Нембусе, в доме коммодора. Вернулись, значит.

– О чём это ты? – переспрашиваю, бросив взгляд на племянника.

– Подставила тебя старая, а Регор, скорее всего, прикопал, – пожимает плечами Асад. Останавливаюсь, сжимая кулаки. Он просто озвучил мои же мысли. Мы с Регором давно не друзья. Прошло то время. И если ради Ланы мы начали как-то сосуществовать, то это всё может измениться.

– Он не станет ей врать, – цежу сквозь зубы. – А Лана умная, не станет безоговорочно верить.

– Врать, может, и не станет, но историю можно рассказать по-разному. И первоисточнику верят больше, – хмыкает Асад, хлопнув по плечу.

– Иди настраивай телепортатор! – рычу, пихая мелкого. Только его умозаключений не хватало.

– Я-то пойду. А ты будь с ней