Жена ближе поддаётся, целует в губы, ноготками шею корябает. Всю выдержку ломает. Обожаю, когда она проявляет инициативу. С пол-оборота завожусь. И мозги отшибает напрочь.

Бёдра оглаживаю и, сжав ягодицы, к себе прижимаю. Показываю, как её ласки на меня действуют. Бездна, как сильно хочется в ней оказаться. Толкаться, срывая все тормоза. Целуя, оставляя метки на её теле. Подол платья задирается почти до талии.

— Марс, не здесь же, — стонет, когда добираюсь до влажных складочек.

— Ты первая начала, — шепчу, языком в рот толкаясь, затыкая её. Пока мои пальцы скользят между ног.

— Нас могут уви…. А-аа-ах! — выгибается, сама насаживаясь на пальцы.

Царапает спину, комкая футболку и стягивая её. Жмётся теснее и сама целует. Жар мой забирает, ёрзает. И сильнее заводит.

С кухни раздаются детские голоса. Девочки проснулись. Бездна! Вся тераса просматривается с кухни, там панорамные окна.

— В гараж! — приказывает жена, ошалело смотря на меня.

Раскрасневшаяся, возбуждённая, чертовски сексуальная.

Молча поднимаюсь и несу её в мастерскую Макса. Хлопаю дверью и, больше не сдерживаясь, набрасываюсь на жену.

— Марс! — вскрикивает и смеётся. Сама тянется к ремню на брюках. Пока я с неё платье срываю и в волосы зарываюсь, чтобы вкус её губ ощутить.

Меня разрядом тока прошибает, когда тоненькие пальчики на стволе смыкаются. Кровь в венах кипит и молнии под кожей проносятся. Подсаживаю её на стол, вклиниваюсь между ног и плавно толкаюсь. Больше нет сил ждать. Хочу.

Лана чувствует меня. Выгибается. Оплетает сильнее роскошными ножками. Сжимает мышцами. Двоих родила, а всё такая же тесная. Бездна, какая идеальная.

— Марс... — зовёт тихо, откидываясь назад.

Толкаюсь глубже. Вырывая крик удовольствия. Лана руки тянет. Зовёт и молчаливо требует. Накрываю собой, выше двигаю нас, коленом упираюсь об столешницу. Ловлю её губы, стоны выпиваю и тараню её.

— А-ах! Да-а-а! — вскрикивает, выгибаясь.

Подаётся бёдрами сама. Кусает. Царапает. Всего меня желает. Она и вправду, словно огонёк, вспыхивает и меня поджигает.

— Ещё, Марс! Сильнее! Быстрее! — бормочет, и я ускоряюсь.

Жмурюсь от её ярких молний в глазах. Толкаюсь. Мощно. Глубоко. На пределе сил. Лана вся дрожит, кричит громко от моего напора. Иногда перебарщиваю и стараюсь тормозить себя. Но с ней не получается. Жена сама кайфует и стонами крышу срывает.

— Марс! — вскрикивает, ногтями в щеки впивается.

Задыхаюсь, но сдерживаю себя. Бездна, как же в ней кайфово. Это чистая зависимость. Я зависим ею. Хочется постоянно её любить. Обнимать. Целовать. Ласкать. Просто касаться. Детей от неё хочется. Своих собственных. Наших. Прожить всю жизнь вместе. Состариться вместе. Слышать из её уст своё имя. И смех, и стоны. Особенно стоны.

— О боже, Марс! — вот опять хрипло просит.

И я всего себя отдам ей. Лишь бы рядом была. И так же сильно любила, как сейчас. Чтобы смотрела на меня вот так. С любовью и яркими молниями. Со страстью и желанием.

— Твои глаза, — шепчет Огонёк, тормозя меня и в грудь ладонью упираясь. — Марс! Твои глаза!

Барахтается подо мной. И вскрикивает. Потому что не даю сбежать. Перехватываю её кисти и прижимаю к столу чуть выше головы. Губы сминаю, целую неистово.

Толкаюсь глубже. Быстрее. И чувствую, как она замирает подо мной. Член просто в тисках зажимает. С моих губ стон срывает. Бездна, я умру в ней, и это будет самая прекрасная смерть.

— Давай, Огонёк, — шепчу, рвано целуя, — сожги меня дотла.

— Ещё, — выдыхает, корябая по шее.

В глаза заглядывает, меня от её искр всего коротит. Громко застонав, выгибается и рассыпается в моих руках. Так красиво кончает, что меня кроет следом за ней. Будто шокером под дых бьёт.

Наваливаюсь на неё, упираясь локтями, чтобы не придавить. Жена у меня очень миниатюрная. Восстановить дыхание пытаюсь. Не особо получается. Лана тоже дрожит подо мной, по волосам влажным гладит. Зарывается и тянет.

— У тебя очень красивые глаза. Янтарно-солнечные, с вкраплениями, — шепчет с закрытыми веками.

— Откуда ты знаешь? — усмехаюсь, целуя в уголок губ.

— Вижу, — хмыкает Огонёк, распахнув свои глаза и посмотрев прямо в душу.

Быстро перекатившись, вскакиваю, схватив какой-то хромированный диск Макса, смотрю на своё отражение. Пелена прошла. Она рассосалась? Вот так просто?

— Мы забыли о защите, — вздыхает жена, садясь и накидывая валяющуюся клетчатую рубашку Макса.

— Хватит с нас защиты. Я хочу сына и дочь, и ещё дюжину детей, — отбрасываю в сторону диск и подхватываю на руки Лану.

— Нет, явно рановато пелена спала, — хихикает женщина, ударяя по плечам. Но охотно льнёт к груди, явно не прочь продолжить начатое.