своих эгоистичных желаний. Только ревность всё равно осталась. Лана с ним другая. Нет, я знаю, она любит нас. Но с Максом её связывает целая другая жизнь. Особенно после того, как он всё вспомнил.

— Ты меня понял, Стар?! — рявкает побратим, я же так ушёл в свои мысли, что прослушал весь спич Регора.

— Встретимся на линкоре, — киваю, широко улыбаясь.

— Бездна! Дай сил не прибить тебя раньше времени! — закатывает глаза коммодор.

— Рука не поднимется, ты слишком сильно меня любишь, брат, — хмыкаю и отключаю связь.

До зуда в костяшках мечтаю добраться до линкора. Семь месяцев прошло с нашей свадьбы. Семь месяцев назад мы бороздили открытый космос нашей большой семьей, все вместе. И если раньше я искал способы, как бы оказаться от семьи подальше. То теперь я каждый день ищу способы остаться со своей семьёй подольше.

Эпилог. Лана.

— Мама, мы строим снежный замок! — кричит моя трехлетка, помахивая детской лопаткой и ведерком.

Киваю, наблюдая за мужьями и дочерью. Кутаюсь в шубку и грею ладони об кружку горячего кофе.

Пока мои близкие развлекаются, носятся по саду, играя в снежки, лепят снеговиков и иглу, именуемое замком, я наслаждаюсь тишиной и покоем, сидя в беседке королевы Ахернара.

— Ты снег растопил, — хнычет ребенок, показывая на мокрое пятно и мерзлую траву посреди заснеженного сада. Прячу смешок в кружке. Понимаю мою малышку, я тоже возмущалась, когда Марс моего снеговика растопил в первый новый год нашей жизни.

В этой вселенной нет такого праздника. Но есть парад планет. Раз в год-полтора все двенадцать планет Федерации выстраиваются в ряд, закрывая солнце и луну. Очень красивое и необычное явление. Такой парад длится два-четыре дня. Эти дни Федерация празднует, отдыхает и развлекается, а после начинается новое летоисчисление.

— Меня отправили на скамейку запасных, — фыркает Марс обиженно и садится рядом. Отпивает из моей кружки и к себе перетаскивает, согревая в горячих сеатских ручищах.

Улыбаюсь, за шею обнимаю моего принца. В щеку целую. Четыре года прошло, а я ими надышаться не могу.

— Ты опять в очках, — шепчу, потянув за дужки.

За эти годы привыкла к его белесым глазам и даже перестала искать в них изменения. Возможно, они навсегда останутся такими. От этого меньше любить не стану. Дома Марс вообще не носит их. А вот сегодня решил надеть зачем-то.

— Не хочу, чтобы пялились на меня, — ворчит он, лапищами здоровенными филейную часть наминая. Ничего не меняется в наших жизнях. Он всё такой же наглый и развратный товарищ. Любит приставать и экспериментировать.

— Твоя правда, я тоже не хочу, чтобы кто-то ещё, кроме меня, тобой любовался, — хихикаю, возвращая на нос очки и целуя в губы.

— Люблю, Огонёк, — выдыхает с улыбкой Марс, инициативу перехватывая и теснее к паху своему прижимая.

— Тут дети, — шепчу, напоминаю о нашей дочери.

— Нашли где сидеть! Малышей моих хотите застудить! — рявкает Старкар, появляясь в компании Асада. Марс глаза закатывает и фыркает. Прекрасно его понимаю, гадский гад уже три недели мозг компостирует. И если первые несколько дней я делала тесты, сейчас просто стараюсь сильно не раздражаться.

— Я не беременна, Стар. Иди лучше Максу с замком помоги, — машу в сторону копошащихся близких.

— Тебя погрею, Марса всё равно Веда зовёт, — хмыкает Стар, укрывая электрическим пледом и перетаскивая к себе на колени.

— Сад? — обреченно тяну, но мой ледяной муж лишь головой качает и, поцеловав в лоб, уходит к дочери и побратимам. Он просто знает, что спорить с белобрысым гадом бесполезно. И вообще, от чрезмерной заботы ещё никто не умирал.

Марс со вздохом тоже встаёт и уходит во дворец. Мы тут всего лишь пару дней. Приехали на коронацию Ирраи, сестрёнки моих мужей. Ну и на своеобразный отпуск. Королева раньше времени решила отречься от трона и пожить для себя. Я всё боялась, что и Сириус свои обязанности скинет на плечи Марса, но, слава всем звёздам, тот ещё не намерен так просто расставаться с троном. И хорошо. Пусть сидит всю жизнь и передаст сразу внукам. Я просто себя не ощущаю принцессой и будущей королевой вот ни разу. Да и Марс же совсем безбашенный. Его даже с нашей дочерью страшновато оставлять. После прогулок с ним она всегда с синяками возвращается.

— Ты с каждым годом красивее становишься, Колючка, — урчит блондин, водя носом по виску и целуя в скулу. Умело отвлекает, а я ведусь. И теснее жмусь. А он добивает, всё настроение портит своим фирменным: — Особенно беременная, изнутри светишься.

— Стар! — стону, утыкаясь лбом в нос мужа. Мы предохраняемся, так как хочется для себя пожить. Адаре только недавно три исполнилось. Но нет, один деспот заладил и не отстаёт.

— Ты в последний раз когда делала тест?

— Две недели назад, — выдыхаю, уже зная, что он из кармана достанет. Киваю собственным мыслям, замечая такую знакомую пудреницу.

— А что вы делаете? — спрашивает любознательный ребенок, карабкаясь на скамью и цепляясь за наши с мужем руки. Стар её перехватывает и помогает взобраться.

— Выясняем, станешь ли ты старшей сестрой, — объясняет он, но девочка не особо понимает и переключается на меня.

— Ты не замёрзла? — меняю тему, смахивая с щёк снежинки. — Вся мокрая! Нужно переодеться.

Сползаю с колен мужа и, оставив ожидать результаты теста, подхватываю на руки чадо. В холле дворца на нас налетает блондинистый муж.

— Нельзя тебе тяжелое поднимать! — рявкает он, забирая из рук малышку, и уносится в выделенные для нас покои.

— Что это было? — спрашиваю Асада и Макса, которые присоединились к нам, так и не достроив снежный замок.

— С ним и так было невозможно. А теперь станет ещё хуже, — хмыкает Макс в