Шрифт:
Закладка:
Регор поворачивается с протянутой рукой. А мне почему-то так смешно. Я хохочу. Громко, заливисто. Мужчина непонимающе выгибает бровь и подходит ближе.
– А как ты понял? – икаю, пытаясь унять небольшую истерику.
– Ты вся красная и возбуждённая. Пульс и дыхание учащены. Небольшие судороги. Да и температура повышена, – перечисляет симптомы и, подхватив на руки, заходит на платформу.
Через несколько долгих неприятных минут мы оказываемся дома у Регора. Я тесно прижата щекой к его плечу и глупо улыбаюсь. Пусть это будет тепловой удар. Согласна.
– Голова не болит? Не тошнит? Если ещё нет, избежишь похода в медкапсулу, – продолжает мужчина, пересекая небольшой холл.
– У меня не болит голова и не тошнит. А всё, что ты перечислил, – это реакция на тебя, – признаюсь и, вскрикивая, хватаюсь за шею. Так как Регор спотыкается на ровном месте, благо не падает и не роняет.
Он опускает меня возле лестницы, до которой добрался. Пытливо всматривается в глаза. Ногой нахожу ступеньку и, пятясь, поднимаюсь. Чтобы быть с ним приблизительного одного роста. Но дальше сбежать мужчина не даёт, ладонь на спине прижимает, не оставляя шанса.
– Потом будешь жалеть об этом.
Ему тяжело даются эти слова, он буквально проталкивает их через себя. Рублено, тяжело, с горечью. И ведь прав, так и будет. Мужчина слишком хорошо изучил меня. Изведу себя муками совести и вопросами: а правильно ли я поступила?
Вот только в этот миг он думает не о сиюминутных желаниях, а о моём душевном состоянии. И теплое чувство нежности к этому суровому сильному мужчине перевешивает все внутренние противоречивые чувства, метания и сомнения. И я пожалею, что отступила под доводами собственной совести, морали и чести.
Улыбаюсь и легкими прикосновением глажу от виска к скуле, расправляю глубокую морщинку между чёрными бровями. Регор прикрывает глаза и поджимает губы. Покачнувшись, целую поджатые губы едва-едва и выдыхаю:
– Я много о чём пожалею. Но только не о нас.
Ладонь на спине каменеет, придавливая сильнее к твёрдому телу. Регор резковато распахивает веки и хмурит брови. А ведь я только разгладила морщинку. Не успеваю укорить. Мужчина сминает мой рот в жадном и столь желанном поцелуе. Поднимает за талию. Сама оплетаю его торс ногами, зарываюсь пальцами в жёсткую щетину на щеках и принимаю его горячий язык.
Он, словно одержимый мной, целует жадно, шепчет на незнакомом языке и перепрыгивает ступеньки. Добирается до моей комнаты. Она ближе. И прижимает к стене, перехватывает за подбородок и отстраняется, чтобы посмотреть в глаза, чтобы удостовериться. Дышит тяжело, а глаза потемнели, стали почти чёрными.
Сама тянусь к его губам, царапаю смуглую кожу, глубоко вдыхая чуть терпкий дубовый запах. Его запах. Он куда-то идёт. Комната кружится, плывёт, и только удерживающий меня на весу Регор статичный. Монументальный. Настоящий.
Моя верхняя одежда летит в сторону, а губы смещаются к ключице. Поднимаю голову, открывая доступ. Зажмуриваюсь, просто растворяясь в грубоватых ласках. Таких необходимых. Дорожка поцелуев оставляет горячий след, и мужские губы смыкаются на чувствительной вершинке. Вскрик застревает в горле. Прижимаю его голову к себе сильнее.
Регор терзает мою грудь, бьёт языком, лижет, прикусывает, сжимает, выкручивает. Доводит до исступления. Просто топит в желании. Продлевая эту муку. Шершавые пальцы касаются живота, вызывая трепет и перехватывая дыхание. Плавно оглаживают живот, спускаясь ниже, проникая под брюки, скребут по лёгкой поросли лобка. Легко проскальзывают ещё ниже, задевая клитор, посылая разряды удовольствия.
– А-аа-х, – вскрикиваю и жмурюсь.
Там мокро. Очень. Его пальцы просто утопают во влаге. Размазывают и вторгаются глубже. В меня. Вытягиваюсь в струнку, выгибаюсь, насаживаюсь сама.
Мир переворачивается в одночасье. Я лежу на собственной кровати. Почти раздета, распалена до одури. Тронь и взорвусь. Мужчина почти одет. Держит себя в руках даже сейчас. Он нависает, обволакивает своей аурой. Пытаюсь унять ноющую боль от потери его губ и рук. Свожу коленки, плоть требует продолжения. Накрываю ладонями грудь и сжимаю её. Знаю, как выгляжу. Как распутная бесовка. У Регора кадык дёргается, а в глазах просто буря желания и чего-то ещё. Это что-то глубинное, потаённое. Что сдерживает его, не даёт сорваться с цепи.
– Регор, – зову сипло, закусываю губу.
Мужчина склоняется и тянет за брюки, снимает последние барьеры и накрывает собой.
Его пальцы вновь во мне. Волшебные, длинные. Он медленно распаляет меня, покрывая всё тело поцелуями. Выпивает все стоны и вскрики. Дышит в унисон.
– Податливая. Горячая. Моя, – шепчет прерывисто, продолжая таранить, возносить до небес, толкать в самую бездну.
Выгибаюсь, прижимаюсь всем телом к большому и горячему мужчине. Глажу его каменные плечи, спину. Он всё ещё не раздет, только торс оголён. Мне этого мало.
– Регор, пожалуйста, – хнычу, подаваясь тазом. – Нет!
Коммодор отстраняется. Жмурюсь. Чувствую некое предательство и пустоту. Будто я вновь в космосе. В темноте. Одна. А вокруг только звёзды. Под закрытыми веками и вправду вспыхивают световые червячки, создавая иллюзию звёзд.
– Тише, маленькая, я здесь.
Горячее дыхание опаляет губы, и меня накрывает мужское тело. Глупо улыбаюсь, кажется, даже плачу.
– Я рядом, Лана. Ты больше не одна, – шепчет Регор, сцеловывая с щёк эти дурацкие капли слёз. Обнимает голову ладонями, фиксируя. – Посмотри на меня.
Распахиваю веки, попадая в плен его тёмных глаз. Дыхание перехватывает от бушующей гаммы чувств в них.
– Ты. Не. Одна, – произносит чётко, твёрдо, выделяя каждое слово. Проникая под кожу, прямо в душу. Точно уловив самый мой большой страх. – Поняла?
Киваю и получаю поцелуй. Короткий, обжигающе быстрый.
– Ты не одна, – повторяет Регор. И одним толчком заполняет меня.
– Да-аа! – вскрикиваю, раскрываясь, выгибаясь.
