Внутри у Бет от ужаса разверзлась черная дыра. Мариана вызывала у нее самые разные чувства – любовь, отчаяние, презрение, гнев, – но закончить как мать она не хотела. Повторить судьбу Марианы – вот худшее, что может с ней случиться.

Доля правды в словах Лили была. Бет сделала большой глоток вина, надеясь приглушить страх.

– Нам нужно поговорить о деньгах, – сказала Лили.

– Что? – нахмурилась Бет.

– О деньгах, – повторила Лили. И тоже отпила из своей бутылки. Пьяной она не выглядела, а у Бет голова уже пошла кругом. – Мне скоро восемнадцать, и никакой приемной семьи у меня больше не будет. Как ты думаешь, сколько денег мне даст Мариана?

Бет растерялась:

– Мариана собирается дать тебе денег?

– Конечно, – ответила Лили. – Обязана. Она чувствует себя виноватой передо мной, помнишь? Я должна понять, сколько мне нужно. У нее куча денег.

– У Марианы нет денег, – сказала Бет.

– Нет, есть. Она все время разъезжает по магазинам, и в кошельке у нее всегда полно денег.

В самом деле. Обе много раз видели, как мать достает купюры из кошелька.

– Это деньги отца, – объяснила Бет. – Он выплачивает ей содержание.

Впервые за долгое время Лили удивилась:

– О чем ты, Бет? Семья Марианы такая же богатая, как семья Джулиана.

Бет сделала еще один глоток вина.

– Верно. Но Мариана осталась одна. А ее мать оставила все деньги Джулиану.

– Джулиану?

Бет кивнула.

– Я слышала, как они это обсуждали. Бабушка считала, что финансами лучше заниматься мужу, потому что наша мать не умеет обращаться с деньгами. Поэтому он получил все деньги и платит Мариане содержание. – На самом деле Бет всерьез об этом не задумывалась. Родители не ссорились по этому поводу, считая такой порядок вещей естественным. Но по лицу Лили она поняла: что-то не так. – В чем дело?

Взгляд Лили был устремлен в темноту. Она тяжело дышала, лицо бледным пятном выделялось на фоне ночного неба.

– Проклятье, – вполголоса пробормотала она. – Я бы посмеялась, не будь это полной задницей.

Бет раскрыла рот от удивления. Лили ругалась, но даже она редко говорила такие грубости.

– Лили?

– Провались все пропадом.

Бет охватил страх. И она чувствовала, что пьяна.

– Может, поговорим о чем-то другом? – сказала она.

Взгляд Лили был таким холодным, что Бет захотелось вскочить на велосипед и умчаться прочь.

– Конечно, ты не хочешь говорить о деньгах, – сказала Лили. – Все деньги достанутся тебе – и Джулиана, и Марианы. Готова поспорить, у тебя в банке есть счет.

– Я получу к нему доступ только после того, как мне исполнится двадцать один, – ответила Бет. – И там немного. Мне все равно придется получать содержание от отца.

– Содержание, – повторила Лили. Она шагнула к Бет и сняла перчатку. – Ты будешь получать содержание и выйдешь замуж за богатого мужчину, а однажды Джулиан умрет, и ты получишь все. А я? Я просто исчезну.

Бет смотрела на ладонь Лили. Что-то во всем этом ее беспокоило. Несмотря на сильное опьянение, она понимала, что не должна была касаться этой темы, не должна была всего этого говорить Лили, – но не понимала почему.

– Ты не исчезнешь, – возразила Бет. – Ты останешься здесь. У тебя будем мы с Марианой.

– Вы позволите мне приезжать на Рождество? – спросила Лили. Она коснулась волос Бет, выбившихся из-под шерстяной шапки, и погладила шелковистые рыжие пряди. – Мне позволят сидеть на стуле в гостиной, если я буду вести себя тихо и надену свое лучшее платье?

– О чем ты говоришь?

Ей не нравилось, что Лили трогает ее волосы. Это казалось странным: Лили не любила, когда ее обнимали или даже здоровались за руку. Ей были неприятны прикосновения чужих людей, но теперь она гладила волосы Бет.

– Знаешь, что я думаю? – спросила Лили. – Я думаю, ты выйдешь за какого-нибудь богатого скучного мужчину и решишь, что должна чувствовать себя виноватой из-за меня. Начнешь приглашать меня на Рождество, а когда я приеду, не будешь знать, о чем со мной говорить.

Глаза Бет щипало от слез, слушать это было обидно.

– Ты знаешь, что это неправда. Я не хочу замуж.

– Но все равно выйдешь. А я стану никем. Буду принимать все больше таблеток, а потом приму не ту таблетку и уже не смогу остановиться, и однажды проглочу столько, что больше не проснусь. Потому что никто не придет нас спасти, Бет. Мы больше не маленькие девочки. Пора взглянуть в лицо тому факту, что никто не будет решать наши проблемы. Мы должны либо сами со всем разобраться, либо превратиться в ничто. Иногда мне кажется, что единственный способ стать кем-то – это сделать что-то плохое.

Ее пальцы по-прежнему касались волос Бет. У Бет даже в перчатках замерзли руки, и ей больше не хотелось вина. В это мгновение – несмотря на всю нелепость этого предположения, несмотря на отсутствие доказательств и мотивов – она представила, как Лили сталкивает Дэвида с края скалы. В таком настроении Лили способна на все. В прошлый ее приезд, когда пропал Дэвид, Лили буквально кипела от злости. А в этом году все еще хуже.

– Лили, ты меня пугаешь.

– Женщины этого не делают, правда? – сказала Лили. – По-настоящему плохие вещи. Мы должны быть подружками. – Ее голос звенел. – «О, он казался таким милым. Таким очаровательным. Я и представить не могла, что он может причинить кому-то вред». Почему ты никогда не слышала о женщине на башне с часами?

Бет растерялась.

– Зачем ты хочешь подняться на башню с часами?

Лили перестала гладить ее волосы и надела перчатку.

– Я не хочу, – ответила она. – У меня нет на это причин. Может, поедем домой? Думаю, ты устала.

Бет правда устала. А когда Лили снова уехала, вся та ночь, тот странный разговор стали казаться ей сном. Лили была подростком, а не… кем бы она себя ни считала. Это и вправду смешно. Никто не поверит, что красивая девочка-подросток с белокурыми волосами способна сделать что-то по-настоящему плохое.

Ни за что не поверит.

Глава 31

Декабрь 1970

БЕТ

Когда Бет было шестнадцать, Лили на Рождество не приехала. Мариана сказала, что Лили «занята», но Бет догадалась: ее не пригласили. В том году Джулиан и Мариана повели Бет на рождественскую вечеринку.

Мариана купила Бет платье. Темно-зеленое, с глубоким вырезом, без рукавов, с поясом на талии и юбкой до пола. Надев его, Бет стала похожа на ту, кем была на самом деле: дочерью самой богатой и влиятельной пары Клэр-Лейка, дебютанткой