Час спустя я нетвердой походкой вышла на подъездную дорожку, обливаясь по́том и тяжело дыша; голова кружилась, как при температуре. Опустив сумку на тротуар, я простояла целую минуту, упершись руками в колени.

Было уже совсем темно. Я не собиралась так задерживаться: после наступления темноты я обычно бывала либо дома, либо у сестры с Уиллом. А теперь оказалась одна в погруженном во тьму районе Арлен-Хайтс.

Закрыв глаза, я постаралась дышать ровно. Этот дом. Как Бет может в нем жить? Перед моим уходом на кухне стало что-то происходить – кто-то топал по полу с такой силой, что я почувствовала вибрацию. У меня не хватило духу посмотреть, что там: кого или что пробудила к жизни Бет своим рассказом о Лили. Кого или что она рассердила.

– Почему? – воскликнула я, ни к кому не обращаясь, а просто выпуская это слово в холодный воздух. Почему Бет рассказывает все это после стольких лет молчания? Почему именно мне?

Я точно знала, что это не блажь. Бет Грир не такая. Она все планирует заранее.

Может, она хотела довести меня до нервного срыва. Если да, то у нее, кажется, получается.

В панике я достала телефон. Я была одна – ночью, далеко от дома. Можно вызвать такси или «Убер». Можно позвонить Майклу, и он за мной приедет. Или Эстер и Уиллу. Или дойти до ближайшей автобусной остановки и ждать – в темноте и одиночестве.

Мой палец завис над номером Майкла. Я знала, что он приедет. Стоит только позвонить.

Я сделала глубокий вдох, потом еще один. И не стала звонить.

Взгляни в лицо своим страхам, Шей. Пора.

Неужели это голос Бет у меня в голове? Я вытерла лоб и выпрямилась. Огляделась. На улице ни машин, ни пешеходов. В Арлен-Хайтс автобус так поздно не ходит. Нужно спуститься до конца дороги, примерно милю, чтобы сесть на автобус до центра.

Где-то вдалеке хлопнула дверь. Ветер шелестел листьями деревьев.

Свет в окнах особняка погас, и темнота стала гуще. Я повернулась к дому, и под моими кедами зашуршал гравий.

Особняк был неподвижен и тих. В окне второго этажа виднелся размытый отпечаток ладони, словно кто-то только что прижимал ее к стеклу. Наблюдая за мной.

Я сделала шаг назад, потом другой. Потом сунула телефон в карман, повернулась и пошла вниз по дороге.

Глава 33

Октябрь 2017

ШЕЙ

У пристани, где покачивались на волнах плавучие дома, океан вел себя смирно, но все равно оставался океаном. Когда поднимался ветер и на горизонте собирался шторм, лодки дергались, лязгали и стонали – волны пытались сорвать их с якорей. Брызги летели через борта старых лодок, выстроившихся вдоль причала; в воздухе стоял густой запах рыбы, соли и гнили. С садовой скамейки, на которой я сидела в половине восьмого утра, были видны оставшиеся цветочные ящики, дрожащие на ветру. В некоторых лодках горел свет – в темноте отчетливо виднелись желтые пятна. Обитатели этих плавучих домов уже встали. Я плотнее завернулась в куртку и свитер.

– Шторма не будет, – сказал мужчина, сидевший на скамье рядом со мной. – Это только кажется, что он собирается. Все утихнет.

Ему было под восемьдесят, а выглядел он и того старше. Высокий, тощий, одежда на нем болталась, как на вешалке. Лицо покрывали старческие пятна, глаза запали. Он выглядел неважно и знал об этом. Рядом с ним к скамье была прислонена трость. Но в нескольких метрах от нас на крошечной парковке его ждал шикарный «мерседес» с водителем. Мужчину звали Рэнсом Уэллс.

Он позвонил мне час назад, когда я, уже проснувшись, лежала в постели.

– Это Рэнсом Уэллс, – как ни в чем не бывало представился он, услышав мой голос, словно не знал, что на часах было шесть утра. – Бет Грир хочет, чтобы я поговорил с вами, и я согласился. Как я понимаю, вы работаете в центре, и мне не хочется нарушать ваш график. Если вы согласны встретиться со мной на скамейке в парке Ленгленд рядом с причалом, я буду там в половине восьмого и расскажу вам все, что посчитаю возможным.

– Ладно, – сказала я и отключилась. Потом встала, оделась и автобусом доехала до причала.

Когда-то Рэнсом был здоровяком, румяным, ярким и харизматичным. Дело Леди Киллер было лишь одним из многих в его легендарной карьере; он защищал не одну знаменитость в скандальных делах, вызывавших повышенный интерес прессы. Но началом этой карьеры стало именно дело Леди Киллер, его блестящая защита Бет Грир.

На покой он ушел только десять лет назад, и за эти годы очень изменился, причем не в лучшую сторону. Похудел, словно кто-то поедал его изнутри. И выглядел усталым. Но теперь, сидя рядом со мной, держал спину прямо, а его руки, несмотря на синие вены и распухшие суставы, выглядели большими и сильными – последнее, что осталось от прежнего Рэнсома.

– Полагаю, я удивил вас своим появлением, – сказал он.

– Есть немного, – признала я. – Но мне не привыкать.

– В таком случае мы похожи. – Он вздохнул. – Шей Коллинз. Насколько я понимаю, вы блогер, а работаете в клинике. И вы должны быть там чуть больше чем через час.

– Да. – Под свитером и курткой на мне была рабочая туника.

– И еще вы «девочка А».

Несколько недель назад я была бы вне себя от радости, получив возможность поговорить с Рэнсомом Уэллсом; мне он казался кем-то вроде рок-звезды. Теперь я чувствовала только усталость, приправленную грустью.

– Вот вам и прикрытие, – усмехнулась я. – Похоже, это знают все.

– На самом деле в то время к секретности относились серьезно, – сказал Рэнсом. – Вы были маленькой девочкой, и никто не хотел, чтобы публичность разрушила вашу жизнь. Просто я знаю всё и всех. Так было всегда. – Он посмотрел на меня. – Можете не сомневаться, я не защищал Энтона Андерса. Я вообще не участвовал в том деле.

– Знаю, – сказала я. – В противном случае мы бы с вами не разговаривали. Я бы просто не пришла.

– История Энтона Андерса наделала в городе много шума, – сказал Рэнсом. – Я понимаю, по телевизору или из интернета можно узнать о множестве жутких убийств и убийц, которые лишили жизни сотни людей. Но в Клэр-Лейке, особенно для полиции и следователей, дело Андерса стало как гром среди ясного неба. И заставило в корне изменить подход. Трагедия, конечно, но эта трагедия стала образцом работы полиции, иллюстрацией