– Ты не понимаешь!

– Объясни! – сорвалась я на крик, надеясь выбраться из кошмара. Или хотя бы подземелья. И последнее желание вдруг исполнилось. Мы оказываемся наверху. Передо мной снова прерия. Серые земли, серые травы, серое небо.

Дракон.

Он скинул обличье человека и расправил крылья. Он выгибает шею, дышит пламенем, но я не боюсь. Я тоже дракон. Чужое пламя скатывается с чешуи. И я отвечаю рыком на рык.

– Объясни же!

Говорить, будучи драконом, сложно, пасть не предназначена для слов, но я кричу. И крик этот сотрясает мир.

– Я знаю, – тихо ответил Эрханен, вновь став человеком. – Правда в том, что я знаю. Все, что ты говоришь. Поначалу я думал, что будет иначе, что… я просто подарю им детей, а дети дадут своих детей. И так появятся те, против кого наш дар бессилен. Ведь там, по ту сторону моря, у меня получилось! Сперва я лишь укрыл их, всех укрыл, от моего брата.

Мы снова люди.

Справа горы. Слева… тоже горы. Каменные кручи громоздятся друг на друга.

– Что пошло не так?

– Все. – Он мотнул головой. – Оказалось, что они не могут! Здесь, по эту сторону моря, люди и остальные, они слишком долго жили бок о бок с нами, а потому сделались зависимы.

То есть эксперимент повторить не удалось.

– Они начали болеть. Сперва слегли сиу. Я думал, что они самые сильные, возлагал надежды, но… не прошло и года, как они стали уходить. Один за другим. Кто-то терял рассудок, кто-то… лучше бы терял. Следом и орки. Огромные. Несокрушимые. И беззащитные. Они плакали, что дети, умоляя вернуть их, готовые принять любую кару, лишь бы еще раз увидеть проклятый город. Он ведь не был их домом. Однако там были драконы.

– Но и у тебя были драконы!

– Были, только… они… мне пришлось воздействовать на них, понимаешь?

Честно говоря, не очень, но киваю. Кивнуть несложно.

– Оказалось, что они утратили свою силу. Они любили меня, были готовы ради меня на все, но другим… другим они ничего не могли дать.

Эрханен провел ладонями по лицу.

– Дети, которые появлялись на свет, тоже уходили. И я смотрел, как тает надежда мира…

– Погоди. – Я попыталась сосредоточиться, пусть даже Мамаша Мо уверяет, что в голове у меня одно непотребство. – Но ты же говорил, что существовали и другие племена! Ты не пробовал…

– Существовали. И эта мысль тоже пришла мне в голову, что я взял не тех. Зараженных. Испорченных городом и драконами. Я отправился на поиски. И нашел людей, которые жили на побережье. Я… взял некоторых.

– Взял?

Что-то сомневаюсь, что люди обрадовались.

– Ладно, похитил. Это лучше звучит?

– Не лучше, но правильней. Не получилось?

– Почему-то… стоило им оказаться рядом с людьми своего племени, но испорченными городом, они тоже становились такими. Будто… будто невидимая зараза передавалась от одного к другому.

– Может, и вправду передавалась? – пробормотала я. – Эдди говорил, что многие болезни переносятся мелкими тварями. Микробами. Но наш док его засмеял. А я вот верю. Док – засранец, Эдди же дело знает.

– Может. Я не знаю, что такое микробы. Но тогда я понял, что и те, кто полагает себя свободными, на самом деле не свободны. Что в них сидит это. – Эрханен ударил себя по груди. – Та любовь. В людях. А сиу и орки… они вовсе никогда не знали свободы. Они были созданы много раньше людей.

Он присел на камни. И я опустилась рядом.

Ублюдок, конечно, но ведь мертвый уже. А мне надо кое-что узнать. Очень надо.

– Я заметил, что если я нахожусь рядом с женщинами, то дети рождаются. И живут. И доживают до года. А еще можно и без меня. Достаточно капли крови, чтобы они появились на свет. Однако эта кровь вновь же привязывает их к нам.

– И ты стал проводить опыты?

– Сперва я думал принести людей оттуда, из-за края моря, но понял, что у меня не хватит сил. Да и не факт, что получилось бы.

– А оставить все как есть? Драконы ведь все одно умирали.

– Это затянулось бы на столетия.

– Но ты говорил, что время не имеет значения.

– Говорил. Ты сообразительная, проклятая. Но дело в том, что это я теперь такой умный. Тогда… тогда мне не терпелось спасти мир. Мне казалось, что, если я промедлю, он погибнет.

Ну да. Как-то и сказать нечего. Сколько лет прошло? Много. А мир живой.

– Да и как знать, вдруг бы они решили забрать его с собой?

– Драконы?

– Мой брат вовсе не такой добрый и несчастный, каким кажется. Он тебе не скажет, но… не все города уничтожил я. Первый погиб сам. Он слабел. Медленно, но неуклонно. А с ним слабели и драконы, жившие в нем. И однажды они обезумели. Все, как один. Они поднялись в небо, чтобы обрушить свой гнев на окрестные земли. И ярость их была столь велика, что в ней и в огне родилась пустыня.

– Это… – По спине поползли струйки пота. – Та… которая мертвая?

– Не знаю, о чем ты говоришь. Но пустыня пылала гневом и жаром много дней подряд. А драконы, упавшие в пламя, напоили ее своей кровью. Я взял пески, чтобы изучить, и тогда-то обнаружилось, что эта кровь тоже годится.

– И все-таки ты больной.

– Наверное. Подозреваю, что средь нас вовсе не так и много было тех, кого можно назвать здоровыми. Одержимость – наше проклятье.

Он посмотрел на меня.

– Будь осторожна. В тебе изрядно нашей крови. Она спала, но теперь проснулась.

– Что ты сделал?

– Сперва… сперва я собирал тех, кто сам готов был уйти. Потом менял. Смешивал. Я силился ослабить путы, которые держали их.

– И создал эти… вещи?

– Не совсем. Я подумал, что кровь Предка будет всяко сильнее нашей, а стало быть, вполне способна заменить ее. И оказался прав. Я… нашел в том городе, в забытом уже городе, который умер, фиал с каплей крови. Всего одной, но ее хватило, чтобы вернуть надежду.

– Кому?

– Всем. Или думаешь, они не понимали, что происходит? Они понимали. Они приходили ко мне. Они смотрели. Ждали. Надеялись. Как я мог обмануть их? Но одной капли оказалось слишком мало…

– И ты решил получить остальные.

– Это не составило большого труда. Они все держались на грани.

– Погоди, – прервала я. – Я запуталась, честно говоря. Ты ушел из города. Забрал людей и драконов. Они пошли, потому что ты на них воздействовал. Твой брат так сказал. И я ему верю. Из того, что я видела.