этими словами леди Уолбрук подобрала юбки, как если бы стояла посреди скотного двора, и вышла из крошечного магазинчика, едва не сбив с ног стоящего в дверях мужчину.

– Хорошего вам дня, миледи, – с поклоном пробормотал он.

– Рокхерст, – сердито сопя, процедила она. Несмотря на раздиравшую ее злость, она все же оставалась матерью трех незамужних дочерей, а встретившийся ей на пути мужчина носил графский титул, да к тому же был холост. Это обстоятельство и заставило ее поспешно вспомнить о манерах.

– Миледи, – повторил граф, – хорошего вам дня.

– Хм! – громко фыркнула леди Уолбрук, в последний раз бросив на Шарлотту исполненный презрения взгляд.

А потом она ушла и поспешно потащила за собой дочерей, словно спасаясь от чумы.

Шарлотта стояла, словно окаменев. Гневные слова графини все еще звучали у нее в ушах: «Грязная шлюха!»

И как могла Шарлотта хоть на секунду забыть об огромной пропасти, разделявшей приличное общество и тех, кто оказался за его привилегированными стенами? Слова леди Уолбрук напомнили о ее истинном положении. Любил ее Себастьян или нет, но для леди Уолбрук она была ничем не лучше проституток, предлагавших свои услуги в квартале Семи циферблатов.

Когда она отерла застилавшие глаза слезы, перед ней возник граф Рокхерст. Судя по вежливому и немного напряженному выражению его лица, он слышал все до последнего слова.

– Это было неприятно, – протянул он.

Не выдержав, Шарлотта разразилась слезами.

С мгновение граф оглядывался по сторонам в надежде увидеть какую-нибудь посетительницу, которая смогла бы утешить Шарлотту, а за неимением таковой поступил совершенно неожиданно – заключил ее в объятия.

– Ну-ну, миссис Таунсенд. Полагаю, подобное случается не в первый раз с леди в вашем положении и, осмелюсь сказать, не в последний.

Когда Шарлотта немного пришла в себя и успокоилась, Рокхерст отослал Галлахера и Пруденс домой, а потом взял Шарлотту под руку и повел по Бонд-стрит. Недовольный Роуэн трусил за ними следом, время от времени тычась в спину Рокхерста своей массивной головой и рыча на леди, идущую рядом с ним.

Не прошли они и половины квартала, как Шарлотта узнала из уст графа правду о положении семьи Марлоу.

– Поверить не могу, – сказала она, оглядываясь на огромного волкодава. Девушку не покидало неприятное ощущение, что пес знал, что она вовсе не Лотти Таунсенд, хотя все вокруг и считали ее таковой. – Марлоу никогда не были чрезмерно богаты, но чтобы остаться совсем без денег?

– Они по уши в долгах, – сказал Рокхерст. Они шли по шумной, запруженной людьми улице, а пожилые дамы и благовоспитанные леди бросали на них возмущенные взгляды и поспешно переходили на другую сторону. Если Рокхерст и замечал это, то совершенно не подавал виду. – И, насколько я знаю, через несколько недель кредиторы заберут у них все до последнего пенни.

– Это объясняет, почему они так вцепились в мисс Берк, – задумчиво произнесла Шарлотта, хотя вовсе не собиралась озвучивать своего мнения.

– Совершенно верно, – тихо сказал Рокхерст. – Приданого мисс Берк более чем достаточно, чтобы расплатиться с долгами и вновь заручиться благосклонностью торговцев. Именно поэтому Тренту и его отцу до сих пор удавалось избегать самого печального развития событий, ведь все уже давно ждут объявления о помолвке.

– Но они все еще не помолвлены, – произнесла Шарлотта чуть громче, чем ей того бы хотелось, останавливаясь у ювелирного магазина.

Рокхерст еле заметно вскинул брови.

– Верно, не помолвлены.

– Ему не обязательно гнаться за ее деньгами, – опрометчиво заметила Шарлотта. – Он может взять мои.

– Ах да, ваши деньги. Конечно, этих сбережений хватит, чтобы отовариваться на Бонд-стрит, но после той отвратительной сцены в магазине вы действительно думаете, что леди Уолбрук станет вам хорошей свекровью?

Шарлотта отвернулась от графа и, прижав к витрине затянутые в перчатки ладони, рассеянно смотрела на выставленные в ней украшения. Дорогие изысканно ограненные камни и золото не представляли для нее интереса.

– Она изменит свое мнение.

– Вы так думаете? – Граф взъерошил лохматую голову Роуэна.

Пес протестующе заворчал, но после короткой команды хозяина послушно сел у его ног, по-прежнему не сводя больших черных глаз с Шарлотты.

Рокхерст продолжал:

– Ах да, она будет вами очарована, в то время как остальное общество останется равнодушно к вашим чарам, и ее три незамужние дочери больше не получат приглашений посетить «Олмак» или какой-нибудь дурацкий карточный вечер. И все из-за вас.

– До этого не дойдет, – произнесла Шарлотта и в тот же момент поняла, что предсказание Рокхерста так же прозрачно, как красующееся в витрине бриллиантовое ожерелье. Если они с Себастьяном поженятся, общество дружно и без малейшего сожаления отвернется от семейства Марлоу.

Но неужели их любовь не сможет разрушить кажущуюся непреодолимой стену общественного осуждения?

Шарлотта рассеянно крутила спрятанное под перчаткой кольцо. Возможно, Куинс сможет помочь. Ведь у нее есть еще одно единственное желание. Совсем маленькое.

– К несчастью, – продолжал Рокхерст, – Трент разрывается между своими чувствами к вам и долгом перед семьей.

– Он любит меня, – прошептала Шарлотта.

– Да, действительно любит. – Граф окинул взглядом улицу. – Хотя мне всегда казалось, что вы не отвечаете ему взаимностью… А теперь я не знаю, что и думать, миссис Таунсенд. Я полагал… то есть у меня сложилось впечатление, что несколько недель назад мы с вами достигли согласия, а потом вы вдруг… в общем…

– Изменилась?

Графи кивнул и, прищурившись, оглядел девушку с ног до головы.

– Причем существенно. Не то чтобы мне это не нравилось, но произошедшая в вас перемена лишь все усложнила, поскольку я совсем не склонен делить с кем-то вашу благосклонность и подозреваю, что Трент интересует вас гораздо больше, чем мне того хотелось бы.

Шарлотта отвернулась, потому что слезы вновь обожгли ей глаза. Она никак не могла взять в толк, почему эти слова графа заставили ее заплакать, но после встречи с леди Уолбрук она испытывала невероятное чувство стыда из-за своих чувств, своей страсти к Себастьяну.

Если бы она не пожелала его любви…

– Ну и дела, – произнес Рокхерст, и его голос прозвучал почти так же раздраженно, как у леди Уолбрук. – Вы действительно его любите.

Шарлотта вздернула подбородок.

– Но вы сами только что сказали, что подозревали это.

– Подозревал? Да. Верил ли в это? – Он отрицательно покачал головой.

Подобрав юбки, Шарлотта хотела его обойти, но Роуэн преградил ей путь, дав своему хозяину возможность схватить девушку за локоть.

– Не обижайтесь, мадам. Если честно, я очень завидую своему другу. – Внезапно он отпустил ее так же неожиданно, как и остановил, очевидно, сказав больше, чем сам того хотел.

Но когда Шарлотта заглянула ему в глаза, в них