нее сидит четвероюродный кузен, никогда не слыхавший про личные границы. Это не очень приятные сюрпризы. – Или Марко Кимболл в моей спальне… хотя нет, сюрприз был что надо, просто я не сразу это поняла. – А вот смеситель – просто фантастический сюрприз, я до сих пор в восторге!

– Вот и отлично! Итак, исходя из того, что смеситель тебе понравился и что подарил его тебе не кто иной, как я…

Тут он сделал паузу, а я забеспокоилась. По опыту знаю: всякий раз, когда люди что-то для тебя делают, непременно хотят чего-то взамен.

Но о чем еще он может меня попросить? В голове промелькнуло несколько безумных идей, например: может, хочет, чтобы я стала суррогатной матерью его наследника?

Надо сказать, такая перспектива напугала меня куда меньше, чем следовало.

– Помнишь, я спрашивал о твоей одежде, волосах и макияже? Как ты посмотришь, если я помогу тебе создать новый образ? Разумеется, сам заплачу за все, – осторожно спросил он.

Новый образ? Вот такого я точно не ожидала! Пожалуй, он прав, что спрашивает осторожно.

– Хочешь сменить имидж? Мне?

– Н-да? – скорее вопрос, чем утверждение.

– Я пас, – не задумываясь, ответила я.

– Как в ромкоме, превратишься из Золушки в принцессу, – сказал он, видимо, надеясь меня убедить.

– Сексизм и объективация. Я довольна тем, как выгляжу, и не вижу причин ничего менять.

– Не спорю. Но я знаю своего брата. Он, увы, тщеславен и поверхностен. Тянется ко всему, что блестит. Ты наверняка и сама замечала.

Ну нет, Крейг не такой! Раздраженная тем, на что намекал Марко, я резко ответила:

– Я хочу, чтобы он любил меня за то, что я – это я. Хочу оставаться собой.

– Ты и останешься собой. Просто проапгрейженной. Улучшенная и дополненная версия. Разве не в этом состоит твоя работа – помогать женщинам подчеркивать их лучшие черты?

– Да, но… – Я умолкла, не зная, что ответить. Вообще-то он был прав.

Заметив, что я дала слабину, Марко принялся развивать свой успех:

– Странно презирать ухищрения стилистов, когда работаешь в косметической химии. И потом, влечение всегда связано с каким-то сюрпризом, с неожиданностью. Крейг уже видел тебя с одной стороны, пусть теперь увидит в другом свете. Пусть удивится и не понимает, что с тобой делать.

И тут не поспоришь.

Прежде чем я успела ответить, он добавил:

– Что, если это сработает? У тебя появится эмпирическое свидетельство успеха. А если не сработает, всегда сможешь вернуться… – он махнул рукой в мою сторону, – …к прежнему образу, в котором тебе комфортнее. Речь не о том, чтобы отрекаться от себя и притворяться кем-то другим – только о том, чтобы показать себя с самой выигрышной стороны. Вспомни, когда ты в школе делала научные проекты, разве не старалась перед презентацией вылизать проект не только внутри, но и снаружи?

– Это совсем другое дело, – ответила я, сама не очень понимая, в чем разница.

– Мой план предполагает, что мы будем появляться вместе на разных светских мероприятиях. Я подумал, блестящий внешний вид придаст тебе уверенности в себе, а уверенность в себе всегда привлекательна.

Уверенность в себе… что ж, кое в чем я вполне уверена. В своем уме. В способности находить новые решения и воплощать идеи в реальность. Но, если честно, в своей внешности я никогда особенно уверена не была. Просто ничего с ней не делала, потому что это было не нужно.

Но, может быть, теперь нужно? Хоть меня и напрягала мысль менять себя ради Крейга.

Всю свою профессиональную карьеру я посвятила тому, чтобы женщины больше нравились самим себе, чтобы увереннее себя чувствовали в собственной шкуре. Нужно быть ханжой, чтобы, предлагая такую возможность другим, гневно отвергать ее для самой себя.

– Ладно, согласна.

Он просиял.

– Я рад, что ты согласилась! Ведь…

В этот момент послышался стук в дверь, и Марко пошел открывать.

– О, ты все-таки ее запер? – сказала я ему вслед. Марко бросил на меня взгляд и открыл дверь.

В следующий миг в квартиру влетели, наперебой здороваясь с Марко, три яркие, улыбчивые женщины с какими-то чемоданчиками и новой одеждой на вешалках.

– Анна, познакомься с Джен. Она визажист. – Джен, маленькая, хрупкая и темноволосая, напомнила мне ожившую диснеевскую принцессу. – Это Энди, она займется твоими волосами. – Энди поражала взор копной ярко-пурпурных волос, зачесанных кверху и собранных в узел, закрепленный палочками для еды. – А Глория – специалистка по костюмам. – Глория была постарше других, вся в черном, и выглядела так круто, как мне, наверное, не светило никогда.

Марко повернулся к ним, чтобы показать, где разместиться. Я подошла к нему и, встав рядом, тихо сказала:

– Помнишь, ты спрашивал, что еще тебе стоит обо мне знать?

Он кивнул.

– Так вот, имей в виду: за такие сюрпризики я и убить могу!

– Принято.

– Где ты вообще их нашел?

– Мы в «Минкс» постоянно с ними сотрудничаем, они готовят наших моделей к фотосессиям. Были только рады заехать и помочь. Организовала все моя помощница. Кажется, даже звонила Каталине, чтобы выяснить твои размеры и передать Глории.

И Каталина умудрилась об этом промолчать? Уму непостижимо!

– Сюда, пожалуйста! – объявила Энди, указав на стул, вытащенный на середину комнаты.

Вместе с Марко я подошла ближе.

– Теперь за тобой должок! – прошептала я.

– Разумеется, – согласился он, на мой вкус, слишком уж безмятежно.

Я села на стул. Глория, что-то бормоча себе под нос, рылась в стопках одежды; Джен взглянула на мои ногти, тихо ахнула и заверила, что искусством маникюра тоже владеет в совершенстве. Энди, зайдя сзади, распустила мой лохматый «хвост».

– Я буду работать у себя. Если что-нибудь понадобится, скажите, – предложил Марко и вышел.

Я закусила губу, чтобы не попросить его остаться.

Энди обошла вокруг меня, неодобрительно цокая языком:

– Когда вы в последний раз делали стрижку?

– Мм… два… нет, кажется, три года назад.

– Три года?! – почти взвизгнула она, но тут же взяла себя в руки. – Хорошо. Ничего страшного. Просто сильно отросли. Пожалуй, стоит ограничиться самыми простыми процедурами…

– Чем проще, тем лучше, – решительно ответила я.

Но все же Энди рассматривала меня, нахмурившись. Похоже, особенно смутил ее мышино-серый цвет волос.

– Я бы осветлила несколько прядей, особенно вокруг лица. На макушке оставим темными, в нижней части сделаем светлее. Чтобы вам не приходилось часто подкрашивать корни. Если не возражаете, сделаем градиентный балаяж.

– Я и половины ваших слов не понимаю, но согласна на все! – отвечала я, чувствуя себя дурнушкой из комедии 1990-х. Что ж, если таков путь, пройду его до конца.

Пока Энди смешивала краску, Джен выложила