Такая вера полностью соответствовала переменам, привносимым промышленной и экономической системами того времени. Пока верующие-ученые создавали новые рукотворные миры через селекцию животных и ландшафтное проектирование, их собратья в экономической сфере управляли миром с помощью еще одного нового орудия – капитала. Достижения крупных землевладельцев, упорный труд протестантских ремесленников, коммерческое освоение новых территорий, ставшее возможным благодаря картографам, – все это создавало огромное количество свободных денег, большая часть которых шла на желательную с общественной точки зрения покупку земли.

Успехи пуританской этики в создании богатства были столь значительны, что избыток свободных денег в системе спровоцировал финансовую революцию XVIII века, вместе с которой возник еще один дар Создателей топора по организации и контролю общества. Финансовая революция, как и предшествовавшие ей перемены в сельском хозяйстве, приведет в дальнейшем к еще большей изоляции и разобщенности людей и позволит использовать деньги для манипуляции их поведением. Капитал был особенно притягательным инструментом, поскольку его потенциал самовозрастания представлялся неограниченным – факт, прекрасно укладывавшийся в рамки новой научной концепции о бесконечности вселенной и сводивший науку и капитализм в одну новую динамическую силу.

Учреждаемые в то время финансовые институты черпали вдохновение главным образом в работах Джона Локка, который весьма кстати согласовал концепции всеобщего права, главенства над природой и прибыли. В росте растений и движении небесных тел Локк усматривал доказательство того, что вселенная функционирует по определенным законам. Он полагал, что мир определенно построен в соответствии с принципами разумности и порядка. Следовательно, замысел Бога в отношении природы совпадает с его замыслом в отношении Человека, и «Бог назначил Человеку заниматься чем-то». Значит, раскрывая естественные законы и определяя свою деятельность в соответствии с ними, Человек следует Божественному Плану, руководствуясь скорее разумом, чем слепой верой.

Из этого вытекает, что естественное право предусмотрено Богом именно для улучшения и сохранения человечества. Все, что создает риск для этого сохранения, следует предотвращать, все же, что помогает сохранению, должно поддерживаться и поощряться. Действия общественных законов и правительств, таким образом, должны быть направлены на поддержание и сохранение каждого человека. Люди (они же не дураки) поймут это и горячо поддержат такие социальные законы.

Подчинение законам, нацеленным на сохранение частной собственности, обеспечит прежде всего личный интерес каждого человека. Владеть собственностью – не преступление, преступление – не использовать ее ради всеобщего блага, потому что, если жизнь и собственность надежно защищены, человек свободен вести добропорядочную и рациональную жизнь (другими словами, пользуйся или потеряешь). «Высшая и главная цель людей, объединенных в сообщества и отдавших себя под их власть, – говорил Локк, – есть сохранение их собственности».

Один из первых членов Королевского общества, математик Уильям Петти, применил новый «научный» подход к сохранению национальных финансов. В 1665 году он вычислил «стоимость» всего населения страны, рассчитав потребление основных продуктов. Если каждый из 6 миллионов человек потребляет ежедневно товаров на 4,5 пенса, то стоимость годового потребления в общенациональном масштабе составляет 40 миллионов фунтов.

Петти подсчитал, что стоимость имеющихся в стране средств производства всех форм равняется примерно 250 миллионам фунтов и что эти средства производства дают средний доход в 6%, то есть около 1,5 миллионов фунтов в год. По мнению Петти, разница между этим показателем и общей стоимостью потребляемых товаров (т. е. 38,5 миллиона фунтов) может быть только результатом труда. Исходя из этого, он определил национальную стоимость труда. Его «Политическая арифметика» никогда не претендовала на точность, но опыт Петти показал, что такие вещи могут поддаваться исчислению и что полученная информация может быть полезной для правительства в поиске все более эффективных способов контроля прибыльности населения.

В конце XVII века работу Петти продолжил другой администратор, Дадли Норт. Он рассматривал торговлю не только как частное занятие, но и как общественный инструмент. В опубликованной в 1692 году книге «Рассуждения о торговле» отчетливо прослеживается связь с новаторским мышлением Создателей топора. Норт писал своему брату: «Этот метод рассуждения введен новой философией (он говорит о методе Декарта). Прежний (средневековая схоластика) больше занимался абстракциями, чем истиной, и использовался для построения гипотез, которые подкрепляли бы сомнительные и бессмысленные принципы, такие как прямое или непрямое движение атомов в пустоте… знание в большей степени становится механистическим, причем в последнее слово я не вкладываю иного значения, как “основанное на ясной и очевидной истине”».

Научный подход Дадли Норт применил и к рассмотрению вопроса о богатстве, которое, по его мнению, является результатом производства, в первую очередь промышленного. Дадли сформулировал еще один новый универсальный закон, «закон торговли», в соответствии с которым все цены диктуются предложением и спросом. Его механистический анализ предложил новые законы денег: мелкая торговля требует малого количества денег; масса денег зависит от количества имеющихся ценных металлов и от количества отчеканенных монет; процент есть цена; ничто не может понизить процентные ставки, кроме как увеличение капитала.

Дадли Норт первым построил анализ, основанный на общих принципах и позволивший создать простую, механистическую теорию экономики: не вмешиваться, и пусть все само придет к «равновесию». Идея захватила капиталистическое сообщество: «Торговля, как и любая другая наука, имеет свои принципы», заявил в 1717 году бристольский торговец Джон Кэри.

Дар, которому было суждено воплотить эти новые теории в преобразующую мир практику, впервые появился в Амстердаме, где для исследования коммерческих возможностей Дальнего Востока была в начале XVII века основана голландская Ост-Индская компания. Для привлечения средств и распоряжения капиталом в целях финансирования предприятия политические власти Голландии учредили Обменный банк, который настолько хорошо справился с делом, что вскоре начал выполнять то же для государства и получил за это высоко-прибыльную монополию на обмен денег.

Опираясь на поддержку правительства, новый банк предложил беспрецедентные гарантии финансовой безопасности, так что средства из-за границы буквально хлынули в Голландию; деньги поступали даже из британского парламента, датского королевского двора и Венецианской республики. Благодаря этому, банк смог обеспечить купцов иностранной валютой, необходимой для расходов и оплаты счетов. Банк также ввел практику безналичного расчета со своими вкладчиками, заменив движение драгоценных металлов движением бумаг. Вклады обеспечили голландской валюте такую стабильность, что Амстердам в скором времени стал финансовым центром Европы.

Аккумулированный таким образом капитал не лежал без дела, в первую очередь потому, что большая часть Голландии находится на уровне моря или даже ниже. Голландское правительство брало деньги взаймы у банка, чтобы оплатить общественные работы, такие как улучшение портов, осушение болот, прокладка каналов и освоение земель. Капитал использовался также для развития национальных отраслей промышленности, например окраски и отделки тканей, очистки сахара, переработки табака