Шрифт:
Закладка:
Изменилась и морская жизнь, поскольку расширяющаяся трансатлантическая торговля настоятельно требовала более точного расчета долготы. За решение проблемы английское правительство предложило премию (в пересчете на нынешние деньги около двух миллионов долларов). Первый шаг к навигационному прибору, известному как секстант, использовавшему телескопическое видение для точного определения местоположения звезды, сделали Хэдли в Англии и Годфри в Филадельфии. Второй шаг заключался в том, чтобы точно определять время в Гринвиче, меридиан которого был принят за стандарт с 1675 года, потому что сравнение положения Солнца, или какой-либо звезды, и Луны с таблицами, показывающими их положение в это же время в Гринвиче, давало разницу, указывавшую мореплавателю, насколько далеко к востоку или западу от Гринвича он находится.
В 1735 году Джон Харрисон изобрел пружинный морской хронометр, проверенный в ходе экспериментального плавания к Барбадосу. Испытание показало, что за пять месяцев отклонение составило не более пятнадцати секунд. Это означало, что за тот же период ошибка в определении местоположения судна не превышала одной мили.
Наличие телескопа, секстанта и хронометра позволяло создавать более точные карты и таблицы, что облегчило и исследования, и ведение торговли. Необходимость справляться с возросшим потоком поступавшего в Британию груза чая, сахара и табака вызвала изобретение логарифмической линейки, облегчившей таможенным службам расчет пошлин. На протяжении XVIII века научные поиски вели к созданию все более точных инструментов, каждый из которых так или иначе содействовал расширению торговли и сообщения: анемометры помогали прогнозировать погоду, измеряя скорость ветра; навигационные приборы повышали безопасность путешествия; пирометры стали помощниками плавильщиков.
Станки, в том числе токарные, позволяли вести тонкую обработку латуни и железа, что в свою очередь делало возможным создание все более точных инструментов, помогавших производить всевозможные расчеты в навигации, геодезии и картографии. Они использовались при планировании и строительстве каналов, дорог, в том числе железных, и мостов в период Промышленной революции, главной силой которой был паровой двигатель, рожденный экспериментами с вакуумом и построенный с помощью точных измерительных приборов.
Непосредственное влияние на население в целом оказал количественный анализ, освоение методов которого подняло на новый уровень возможности социального разделения и контроля. Уильям Петти, член Королевского общества, изучавший медицину в Оксфорде и входивший в число основателей Уодхэмской группы, вторя Декарту, опубликовал в 1662 году свою «Политическую арифметику», в которой пользовался только «числом, весом и мерой», и представлявшую собой первый настоящий статистический анализ населения и национального богатства Англии.
В 1671 году голландец Ян де Витт предоставил своему правительству статистическую таблицу, согласно которой государственные доходы могли быть стандартизированы и предложены инвесторам с целью денежного займа для финансирования войны с Францией. Этому примеру в скором времени последовали Англия и Франция. В том же году Англия создала Управление инспекции по экспорту и импорту для централизации таможенных сборов, создав первое в Европе национальное министерство статистики, и с тех пор цифры, представленные этим управлением, постоянно фигурировали в политических и экономических переговорах с другими странами. Как мы еще увидим, статистика станет вскоре эффективным инструментом поддержания социального порядка.
Один из членов Королевского общества, министр военно-морского флота Сэмюэль Пепис, живо откликнулся на новый, «научный» подход к проблеме управления и установил первую в мире официальную, стандартизированную классификацию кораблей. Другой член Королевского общества, Джон Коллинс, призвал на помощь властям счетоводство, предложив рассчитывать национальный доход как финансовый отчет, который мог бы стать фундаментом для принятия здравых, «научно» обоснованных политических и экономических решений. Возможности социального управления, которые сулил новый дар Создателей топора, были слишком хороши, чтобы их упустить.
В 1692 году Дадли Норт опубликовал «Рассуждения о торговле», прямо приписав свой метод Декарту. В этой работе он впервые проанализировал соотношение между денежной массой и торговлей, рассматривая экономическую деятельность, как и все «экспериментаторы», в категориях «механики». Впоследствии это приведет к успешным попыткам свести все аспекты человеческого поведения к механистическим процессам, схожим с теми, которые изучают «точные» науки.
Количественный анализ шел рука об руку с классификацией, на применении которой настаивал еще Бэкон. По мере роста знаний (а вместе с этим и необходимости контролировать их распределение) наука все настойчивее стремилась к точности в описании открываемых и создаваемых новых явлений и новых областей планеты, которые обнаруживали исследователи и торговцы. Ведущий член Королевского общества, Джон Уилинесс, предлагал ни более, ни менее как специальный «философский» язык, потому что, как говорил Бэкон, обычный язык недостаточно точен и в любом случае в нем нет слов для описания многих новых открытий.
Структура, на которой мог бы быть основан такой язык, уже присутствовала в Великой Цепи Бытия Аристотеля. Для дальнейшего разделения природы Цепь предлагала готовую модель в виде категоризации всех живых организмов – от простейших до человека. Смысл классификации заключался в том, что новая систематика становилась базой нового языка науки посредством дробления природы на мельчайшие (общие) элементы и их идентификации. Занимаясь этим, систематики явили бы все величие и тщательность исходного промысла Божьего и укрепили социальную стабильность на самом фундаментальном ее уровне.
В 1668 году Джон Рей составил таблицу с описанием всех известных растений и выдвинул идею, обещавшую еще больший контроль над физическим миром: порядок в природе появляется только тогда, когда его привносит туда человек. Апофеозом таксономических стараний стал огромный труд шведского ботаника Карла Линнея «Философия ботаники», опубликованный в 1751 году, в котором ученый систематизировал природу и заставил ее подчиняться правилам логики. Благодаря новым возможностям использования чисел, научный метод свел природу, как и все остальное во вселенной, к некоему числу элементов, ведущих себя в соответствии с определенными людьми законами и должных повиноваться воле человека.
В заключительной, более общей демонстрации своей силы научный метод породил механистические отношения в политическом мышлении Европы XVII–XVIII веков. Знание универсального закона ускорения, например, навело людей на мысль, что и прогресс общества должен ускоряться с ходом времени. Систематичность и единообразие стали критерием «современного» общества. В Англии упорядочили даже финансовое положение монарха, положив ему соответствующее жалование; а все финансовые дела страны были систематизированы и отданы под надзор первого национального банка.
Из всего редукционизма новой философии, возможно, самый серьезный социальный эффект породила теория разделения труда, выдвинутая в 1776 году экономистом Адамом Смитом. В «Богатстве народов» Смит изложил новый научный закон экономики, согласно которому рыночные
