Лита решила не доверяться почте, а лично передать письмо через экспедицию Государственной Думы. Они приехали в Москву поздно ночью, но уже утром она пошла на улицу Охотный ряд и передала письмо в окошко экспедиции. Девушка зарегистрировала письмо и в качестве ФИО отправителя записала Красицкую Секлетею Владимировну, генерального директора компании «Витафарма».

Так прошло несколько дней. Лита была сама не своя. В пять часов вечера она садилась за фортепиано и наигрывала короткие мелодии. Потом подходила к окну и долго смотрела в Брюсов переулок и на храм Воскресения, которые освещались уличными фонарями.

Только на седьмой день у ее подъезда остановилась представительская Волга с табличкой на лобовом стекле «Государственная дума РФ».

Москва, февраль 2003 года

Лита вздрогнула и побежала открывать. Наконец, приехал лифт, элегантный мужчина в деловом костюме вышел первым и придержал дверь, которая открывалась вручную. На лестничную площадку вышла женщина в дорогом платье с красиво уложенными короткими волосами, благоухающая французскими духами. На её плечах красовалась короткая норковая шуба редкого голубого окраса. Она была похожа на популярную киноактрису 50-х годов: ее отличала прямая спина, горделивая осанка и надменный взгляд. Внешний вид этой женщины говорил о том, что она давно и твердо уверена в своем превосходстве и привыкла смотреть на окружающих свысока.

Лита смутилась и пробормотала:

– Здравствуйте. Большое вам спасибо за то, что вы пришли.

– Здравствуйте, – ответила женщина звонким уверенным голосом. – Подожди меня в машине, я пробуду здесь некоторое время.

Она бросила безразличный взгляд на мужчину в костюме, который был её охранником. Женщина сделала несколько царственных шагов и оказалась в квартире. Лита закрыла входную дверь и пробормотала:

– Пожалуйста, раздевайтесь, давайте я повешу вашу шубу Туфли снимать не нужно.

Женщина уверенным жестом скинула шубу ей на руки и прошла вперед. Лита повесила одежду на вешалку в старинный резной шифоньер, прошла за ней в гостиную и закрыла за собой дверь. В комнате было очень тихо, а из окна эркера виднелся заснеженный шпиль Англиканской церкви. Гостья села на диван и стала рассматривать старинное пианино с медными подсвечниками. Потом её взгляд задержался на фотографии в медной раме, где была снята маленькая Лита с отцом и Анной Александровной. Лицо женщины сначала просияло, а потом посерьезнело и нахмурилось.

Несколько минут они молчали, а потом вдруг Лита сказала:

– Здравствуйте, мама.

Женщина вздрогнула, глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Потом она взяла фотографию в руки и спросила:

– Это жена твоего отца, там, на фотографии рядом с тобой?

– О нет, это младшая сестра моей бабушки – Анна Александровна: она была мне вместо матери. А у моего отца не было жены.

Лицо гостьи разгладилось, и она стала пристально рассматривать Литу.

– А ты настоящая дочь своего отца, на меня ты совсем не похожа. Знаешь, мы были с ним женаты, правда, всего один день. Как ты меня нашла?

– Я вспоминала о вас на Рождество и в день моего рождения. Отец всегда тепло отзывался о вас.

Женщина не отвечала: она с любовью смотрела на фотографию мужчины, которого так любила в прошлом. Лита тоже не знала, что сказать: ведь она была её последней надеждой. Гостья встала, подошла к фортепиано и поставила фотографию на место. Потом взяла сумочку, достала телефон последней модели и собралась кому-то звонить.

«Боже мой, вдруг она так уйдет и больше не вернется. И я останусь одна с моим горем?!» – Лита побледнела, села на диван рядом с ней и взяла за руку.

– Мама, дорогая мама. Помогите мне, прошу вас. Они хотят отнять моего ребенка, вы моя последняя надежда.

Потом она зарыдала навзрыд, встала перед женщиной на колени и протянула к ней руки.

– Какая сволочь хочет отнять нашего ребенка? – жестким уверенным голосом вдруг сказала гостья. – Я собственными руками убью этого мерзавца!

От неожиданности Лита перестала рыдать: своеобразная манера матери выражаться поразила её. Она встала, подняла дочь с колен и крепко обняла.

– Не плачь, Секлетея. Эта гадюка подколодная сдохнет, если с головы нашего ребенка хоть один волос упадет.

Лита поцеловала гостью в щеку и сказала:

– Спасибо вам, мама. Я могу вас так называть?

– Да, ты моя дочь и поэтому называй меня мамой. И, черт возьми, ты мой единственный ребенок. А когда умер твой отец?

– Уже давно, в 1975 году. Мне было тогда 15 лет. Он тяжело болел: у него был рак.

– Да, красивый был мужчина, образованный и порядочный. Но меня он не любил.

Женщина говорила жестко и отрывисто. Лита поняла, что она за что-то затаила обиду на отца и до сих пор не простила его.

– Он всегда говорил мне, что вы – лесная королева. Вы для него были на пьедестале.

– Неужели?! Но в любом случае ты не виновата. У нас был мезальянс, мы слишком отличались друг от друга. Да и наша любовь длилась только одну ночь.

Гостья вздохнула и замолчала. Тут в комнату вбежал Максим, у него в руках был поясок с бумажкой, которым он играл с кошкой. За ним царственно вошла наполовину лысая толстая кошка.

– Мама, Ба, – сказал ребенок и запрыгнул на колени к матери.

– Максим, это твоя бабушка! Подойди, пожалуйста, и поздоровайся с ней.

Мальчик боялся и прижимался к матери, но обернулся на незнакомку и наклонил голову.

– Он еще мало разговаривает. Это он так поздоровался с вами.

При виде ребенка лицо гостьи просияло, она с улыбкой умиления смотрела на мальчика. Лидия Георгиевна протянула к ребенку руки и тихо, почти шепотом, сказала:

– Максим, подойди ко мне, не бойся. Я твоя бабушка.

Ребенок оглянулся на мать и сделал еще один шаг. Женщина взяла его на руки, и ее колючий и властный взгляд смягчился. Мальчик отстранился и побежал за кошкой, которая царственно вышла из гостиной.

– Там за ним кто-то смотрит? – спросила гостья, вытирая кружевным платочком слезы.

– Да, там моя помощница.

– Какой красивый и воспитанный мальчик! Расскажи мне, Секлетея, что у тебя случилось и кто хочет у тебя отнять ребенка?

– Мой брат оставил мне фармацевтическую компанию «Витафарма». Я руковожу этой компанией после его смерти.

– Это первый сын твоего отца? Знаешь, он обожал его мать! И тебя он назвал в честь нее!

– Да, я это знаю.

– А меня он не любил, совсем не любил, я же его очень любила. Я никого больше так не любила, как твоего отца.

Лидия Георгиевна