Шрифт:
Закладка:
В возрасте сорока семи лет Игорь сделал модные в то время инъекции стволовых клеток, что заметно разгладило морщины на лице и подтянуло кожу. Он стал моложавым, энергичным и от этого еще более желанным.
В первой половине ноября Игорь пару раз позвонил в «Витафарму» и ему там сказали, что Лита больна и в офис не приходит. «Мы проходили с ней уже это воспаление хитрости». Потом он позвонил ей домой, но трубку, к его удивлению, никто не взял, даже ее помощница хантыйка. Сергей Туров звонил ему два раза в неделю и торопил. И в конце ноября Игорь решился: он подал исковое заявление в суд об установлении своего отцовства над Овчаровым Максимом Максимовичем.
Санкт-Петербург, декабрь 2002 года
Когда однажды в начале декабря Лита вечером вернулась из «Витафармы» домой, в свою квартиру на Большой Морской, Эви протянула ей квитанцию на заказное письмо. На квитанции имелась пометка «судебное», и взволнованная женщина утром поспешила по почту. Она распечатала казенный конверт и достала оттуда определение суда о признании искового заявления Веснина Игоря Владимировича соответствующим действующему законодательству, о принятии его к производству и о назначении предварительного судебного заседания по вопросу установления отцовства в отношении ребенка Овчарова Максима Максимовича. Лита машинально расписалась к почтовой квитанции, убрала конверт в сумочку и поняла, что у нее нет сил идти.
Перед глазами темнело, голова кружилась, и её подташнивало. Она уже боле получаса сидела на убогом почтовом стуле, бесцельно смотря в окно, как ее окликнул Юхур.
– Секлетея Владимировна, мы поедем сегодня в офис?
– Нет, я себя плохо чувствую. Поедем домой, я хочу полежать.
Она с трудом поднялась на третий этаж и сразу легла. «Нужно проанализировать определение суда, чтобы решить, что делать дальше», – молоточком стучало у виска. Она пришла в себя только к вечеру и еще раз перечитала определение суда. Оно гласило: «Ответчику представить мотивированный отзыв на исковое заявление с документальным обоснованием имеющихся возражений».
«Мне нужно поехать и ознакомиться с делом, – подумала Лита. Она решила пока не приглашать адвоката: ему следовало рассказать правду об отце ребенка, но она никому, кроме Моисея Яковлевича, не верила. «Ложь – это грех, но это ложь во спасение! Является ли это грехом? Во всяком случае, я не хочу пока никого вовлекать в это дело», – думала Лита.
Наутро она позвонила в офис и сообщила помощнице, что больна и чтобы в «Витафарме» неделю обходились без неё. Потом она поехала в Смольнинский районный суд, где отстояла огромную очередь в канцелярию. В суде было холодно, сквозило из всех щелей, а в очереди кашляли и чихали посетители. Наконец, ей дали белую папку-скоросшиватель, где находились прошитые документы дела. Лита начала знакомиться и фотографировать документы. Она обнаружила, что Игорь подробно описал их совместную поездку в Париж и в качестве доказательств приложил авиационные билеты в бизнес-класс, где у них были соседние места, а также квитанцию об оплате гостиничного номера, за который расплачивался он. «Да, некоторая позиция у него есть, – размышляла Лита. – Мы провели счастливые дни в Париже с 5 по 20 сентября, по крайней мере, я была там в этот период времени, а ребенок родился 10 июня следующего года. По срокам все совпадает! Но, по его логике, отцом ребенка мог стать кто угодно из банкиров, с которыми мы гуляли на вечеринке в историческом ресторане на острове Сите70».
Лита позвонила начальнице отдела ЗАГС Центрального района и попросила о встрече. Начальница была с Литой очень любезна и предложила переговорить в её кабинете на следующий день. Лита купила ей в подарок набор дорогого чая и пришла в ЗАГС в назначенное время. Ей было сложно начать разговор, но начальница ЗАГСа поняла это и стала говорить первой.
– У вас возникли проблемы с регистрацией сына?
– Да, один мой близкий знакомый подал заявление в Смольнинский районный суд об установлении отцовства над моим сыном – Овчаровым Максимом Максимовичем. Пожалуйста, расскажите мне о судебной практике по этому вопросу.
– Дорогая Секлетея Владимировна, – улыбаясь, ответила ей начальница ЗАГСа, которая увидела Литино состояние и решила максимально помочь ей успокоиться. – Полагаю, что у этого мужчины есть некоторые основания, и он решил этим воспользоваться. Ну что же, вы состоятельная женщина, и думаю, что судья будет на вашей стороне. Она поймет то, что мужчиной движет какой-то расчет.
– Да, люди из его окружения хотят отобрать у меня мою компанию «Витафарма».
– Какие жестокие времена и как теперь чудовищно и гнусно могут поступать мужчины. Но я вас знаю как умную и сильную женщину; пожалуйста, расскажите мне о том, с какой позицией вы пойдете в суд.
– Спасибо вам за добрые слова. У меня имеется справка о том, что оба мои сына рождены от одного отца. Я делала генетическую экспертизу на родство моих детей в Сестрорецком медицинском центра, там, где я рожала Максима.
– Это прямое доказательство. Полагаю, что этот мужчина не сможет доказать в суде, что он является отцом вашего первого ребенка.
Лита улыбнулась, а начальница ЗАГСа продолжала.
– Это сильная позиция, Секлетея Владимировна. Я со своей стороны переговорю с судьей и уверена, что она будет на вашей стороне.
– Да, благодарю вас за поддержку, но я хочу знать, какие в этом деле имеются риски?
– Я не хочу погружаться в ваши семейные тайны, Секлетея Владимировна, но вместе с тем обозначу вам все риски. Судья может назначить генетическую экспертизу, и во исполнении определения суда компетентные органы возьмут биологический материал у вашего младшего сына и будут делать экспертизу.
– А какова вероятность назначения такой экспертизы?
– Я могу вам обещать, что в Смольнинском районном суде такая экспертиза назначена не будет. Судья обопрется на ваши документы и откажет. Но если они пойдут на апелляцию, то за действия судей там я ручаться не могу.
– Я поняла, спасибо вам большое.
– Да, какое-то время у вас есть. Но хочу вам дать совет, что если имеются какие-то риски, то лучше вам в этой ситуации
