Она хотела ответить так же резко, как отвечала до этого, но женское любопытство взяло вверх:

– Правда? И каким же образом?

– Я знаю одного колдуна, который заговорит его оружие, – Хусейн по-прежнему говорил шепотом. – Со своей саблей Тамерлан почти не расстается. С помощью заговоренной сабли мы можем изменить его мысли и вернуть любовь к тебе. От тебя требуется только передать ее мне.

Она расхохоталась прямо ему в лицо.

– Значит, тебе нужна его сабля? Нет, братец, от меня ты ее не получишь. И не нужно придумывать для этого всякие небылицы. Тимур любит меня по-прежнему. И мне все равно, сколько у него будет жен. – Женщина смерила его презрительным взглядом. – А ты не изменился, Хусейн.

Ульджай гордо вышла из комнаты, и эмир со злостью смотрел ей вслед, на ее прямую спину.

«Ты поплатишься за свой отказ», – подумал он и стал раздеваться.

Родственники отправились в Кан-и-Гиль через несколько дней. Они разбили богатые шатры, везде ходили вместе, но напряжение между ними, казалось, витало в воздухе. Хусейн чувствовал, что сестра проговорилась Тимуру, и решил дать объяснение своей просьбе, опасаясь мести Тамерлана.

– Я слышал, ты берешь в жены Менгли-бек, из рода Джан-Курбаны, – осторожно проговорил он. – Мне искренне жалко сестру. Она тебя очень любит.

– Я тоже люблю ее, – процедил Тимур. – И мой новый брак не изменит к ней отношения.

Хусейн делано рассмеялся:

– А я уж хотел помочь сестре. Знаешь, в наших окрестностях появился колдун, который заговаривает оружие. Я предложил ей заговорить твою саблю, но она наотрез отказалась.

Тимур остановился и пристально посмотрел в глаза родственника:

– Никому не заполучить мою саблю, – произнес он, и уголок его рта задергался. – Никому, ты слышишь?

«А это мы еще посмотрим», – подумал Хусейн, но вслух ответил:

– Я понимаю тебя, брат. Я сам не терплю, когда прикасаются к моему оружию.

Тамерлан дернул плечом:

– Ладно, хватит об этом. Нужно решить, кто поедет в Самарканд разговаривать с мятежниками. Думаю послать Батыра. А ты со своей стороны можешь отправить Мансур-бека. По-моему, он разумный.

Родственник немного подумал и покачал головой.

– Нет, – ответил он твердо, – я сам поеду туда. Я не доверяю никому, кроме тебя, брат. И раз ты не считаешь нужным посетить логово мятежников, это придется сделать мне.

– Но это опасно, – Тимур смерил его недоверчивым взглядом.

– Это не опасней, чем сражение с Ильясом-Ходжи, – рассмеялся брат. – Поверь, они мне ничего не сделают. Им интересно послушать, что мы предложим.

Тамерлан дотронулся до его плеча.

– Хорошо, поезжай, – коротко бросил он.

На рассвете Хусейн и Батыр поскакали в Самарканд. Дорога к городу была совершенно свободна. Разведчики Тамерлана доложили, что Ильяс-Ходжи, узнав о приближении армии Тимура и Хусейна, бежал, понимая, что ему не справиться и с мятежниками, которые наверняка выступят на стороне родственников, и с братьями.

Посланников встретили довольно сдержанно. Мавлян-заде, рябое лицо которого не выражало никаких чувств, провел их в просторный дом начальника городской стражи, где их дожидались Абу-бекр и Хурдак Бухари. Мужчин усадили за дастархан.

– Мы готовы выслушать вас, – начал Мавлян-заде на правах старшего.

Хусейн доброжелательно улыбнулся.

– Мы говорили с моим родственником Тимуром, – ответил он. – Говорили о вас. Вы очень храбрые и мудрые. Именно такие правители нам нужны в Самарканде. Мы хотим наградить вас за то, что вы дали отпор Ильясу-Ходжи, и вручить грамоты, подтверждающие ваши права на власть.

– Ты мягко стелешь, Хусейн, – вставил Абу-бекр, – но я тебе