…Мацуко медленно опустилась с возвышения у порога, коснувшись руки Сакагучи, опустила его меч, похлопала его по плечу,

и, осторожно обняв крылья подружек, присоединилась к их горю над телом Гюльдан…

На этом я заканчиваю пятую главу жизнеописания, озаглавленную:

«Называй её Аютой»

Война кончилась!

Часть 2

«Броня Молчания», Глава 6 — «Белый Стяг Золотой Луны»

Запись 19-я — Глава 6. «Белый Стяг Золотой Луны»

' Мне кажется, порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех дальних

Летят и подают нам голоса

Не потом ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?'

Р. Гамзатов

Победа

Генералы

Заложница

Не ври о любви

Скромность

Праздник мальчиков

Сказ о том, как Хасан имя своей невесты узнал

Подруги не ссорятся

Цвет вишни

О тебе…

Победа

…Гюльдан похоронили на поверхности. Как сокрушалась Зия — здесь не было Башен Молчания, поэтому правоверных огнепоклонников закапывали в землю, а не отдавали в пищу собакам. Да и здешние собаки, наверное, отравились бы маленьким суккубом.

Был вариант — отвезти на бесцветную Яншишму, где зиккураты были, или на Даэну, как предлагала сама принцесса — но сёстры решительно воспротивились. Гюльдан должна была лежать там, где погибла.

Кладбище для убитых при штурме располагалось над столицей. Тардеш не страдал злопамятностью, и с лёгкостью разрешил хоронить там и повстанцев и карателей — чем завоевал безграничное уважение побеждённых. Дочь Императора толка в этой политике не понимала.

Призраки и люди своих сжигали, только люди развеивали пепел по ветру, а призраки — укладывали в маленькую урну, для которых возводили специальную гробницу и алтарь (зная о неверии призраков в загробную жизнь, Мацуко была очень удивлена и очарована этой деталью). Наги и ракшасы своих закапывали — наги — в простую нору, ракшасы-мусульмане — в яму с боковым ходом. Бхуты подвешивали своих мертвецов в клетках

Для Гюльдан сделали могилку в самом конце кладбища, на склоне холма, где обещали установить монумент всем павшим. Могилу выкопали боевой колесницей, на плиту пошел запасной фрагмент облицовки со дворца Шульгена (повстанческий инженер за ночь с Зией сделал и надпись и напутственные слова — и обещал тысячу лет сохранности), а на памятник — шемширы Ануш. Азер сказала: «Они никому из нас не принесли удачи. Так пусть и останутся на память Гюльдан». Тот инженер впаял их в плиту за пять минут, не переставая удивляться прочности и хорошему качеству изделия Даэнских Мастеров.

…А на дворе была весна!

Дома была четвёртая луна — «месяц цветения сакуры», здесь, по погоде, скорей была третья, как в столице, да и у Тардеша на родине тоже третий месяц заканчивался. Редко бывают такие совпадения…

…Они шли по талым лужам, и те исчезали у них под ногами. Прощаться пришли все — даже Такахаши, которому врачи запретили вставать с постели. Тардеш, в парадном мундире, снял шлем с высоким гребнем. Вынесли завёрнутое в белый саван тело младшей сестры Азер и Афсане. Они сами неплохо держались. Девочки Зии приволокли просто кучу цветов. Афсане стала помогать их выкладывать.

В сверкающих доспехах, с белыми, траурными лентами на руках и плечах, подошел принц Стхан.

— А они не очень-то церемонятся с телом, — заметил человек.

— Мертвечина — оскверняет, — пояснила женщина-демон.

— Простите⁈

— Им нельзя прикасаться к мёртвому телу. Потом не отмоешься. Поэтому они ещё и не знают, как вести себя на похоронах… И тело им принесли и положили в могилу друзья — сами они, до последнего к ней не притронутся.

— А… понятно… обычаи… Тяжело им, наверное.

Демонесса искоса посмотрела на человека. Сквозь прозрачный колпак шлема его голубые глаза блистали прежней, непередаваемой наивностью.

— У нас тоже прикосновение к мертвецу считается скверной. И потом несколько дней нельзя выходить и ни с кем разговаривать. Я про это уже позабыла… — она вздохнула: — А вот девчонкам удалось остаться принципиальными…

— Вам тоже, — по-детски улыбнулся человек: — Извините, что не получилось с мечом.

Кадомацу удивлённо взглянула на него.

…Это Сакагучи придумал восстановить «Сосновую Ветку». Это этот педант, с истинно сакагучевской скрупулезностью, обыскал все этажи шахты во дворце Шульгена, и собрал все три обломка меча. Бедняга — он хотел сделать сюрприз для принцессы, но — стоило его впрямую спросить, что он делает, как он сам же и проболтался! Огорчение на его лице было нарисовано непередаваемое.

Девчонки помогли ему, отвлёкшись от неприятных им хлопот по похоронам. Мацуко озаботилась поискать кузнеца — армейским ремесленникам работа Кена Нариты была не по плечу даже в фантазиях, и точно стала бы последней фантазией, если бы Император узнал, что они только прикоснулись к такому редкому мечу.

Принц Стхан четверть часа вспоминал кто такой «кузнец», чем несказанно насмешил маленькую принцессу. Как оказалось, холодное оружие и даже подковка коней в обычаях людей делается с таким количеством механических и электрических устройств, что об ударах молотом по наковальне даже не помнят. Обычные же кузнецы в понимании демонов работали у людей на их родной планете и в походы их не брали. Ну, это понятно — Кен Нарита один на всю Империю, почему в других местах должно быть иначе⁈ Но люди обещали подумать, принцесса направила им в помощь лучших из своих кузнецов. Совещание продолжалось целый день, но так никто и не решился взяться за восстановление клинка. Низко кланяясь и извиняясь, на каждом слове, они вернули обломки, сказав, что тут нужно решение сына мастера — быть может, ему будет по силам повторить шедевр. А здесь даже не было горна, способного размягчить металл меча принцессы…

…А Тардеш сказал, что он вообще не знает такого слова — «кузнец»…

… — Нет, что вы, — ответила принцу Метеа: — Меня это нисколько не расстроило. Я уже привыкла, — она пожала плечами: — Это больше к Сакагучи — это он мне хотел приятное сделать, — и улыбнулась принцу.

Стхан ответил улыбкой и лёгким поклоном.

Предмет их обсуждения (не меч, а Сакагучи), сейчас стоял рядом с Тардешем, и что-то выяснял, спрашивая. Саму принцессу охраняли Пак и Наора. По прозрачному лицу призрака было ничего непонятно, хотя отвечал он резко, а по