империи, равными по статуту, ни в каком отношении не подчиненными одна другой в каком бы то ни было смысле в их внутренних и иностранных делах, хотя и объединенными общим подданством короне и свободно объединившиеся в качестве членов Британского содружества наций». Признавая полную самостоятельность доминионов во внутренних и внешних делах, Великобритания тем не менее сохраняла за собой фактический контроль над внешней политикой доминионов на основании того, что британский монарх формально являлся главой любого доминиона.

В Австралии, Новой Зеландии и Ньюфаундленде[130] парламенты должны были ратифицировать Статут, только после этого он вступал здесь в силу. Австралия ратифицировала его лишь в октябре 1942 года, причем «задним числом» – с 3 сентября 1939 года. Это понадобилось для того, чтобы оправдать вступление страны во Вторую мировую войну на стороне Британии.

Удивительно, что, с одной стороны, Вестминстерский статут стал итогом длительной борьбы доминионов за свою самостоятельность, а с другой – парламент Австралии подтвердил свое согласие с положениями этого документа более чем через десять лет после его принятия. Почему?

Дело в том, что в Статуте не был прописан принцип равенства сторон и не раскрывалась природа Содружества. Для решения важнейших вопросов ежегодно созывались имперские конференции премьер-министров стран Содружества, на которых все танцевали под британскую скрипку. И если австралийские консерваторы-традиционалисты не стремились подчеркивать, то есть ратифицировать, отделение от метрополии, то либералам и националистам хотелось большего, чем давал Статут, а именно – полной и безоговорочной свободы, пускай даже и в рамках Британского содружества наций.

Второй мировой войне предшествовала торговая война между Австралией и Японией, начавшаяся в 1937 году, когда австралийское правительство, обеспокоенное сокращением британского импорта, ввело очередные ограничения на небританский импорт, в частности на закупаемую в Японии текстильную продукцию. В ответ японцы перестали закупать австралийскую шерсть. В выигрыше осталась Британия, увеличившая сбыт своих товаров в Австралию (надо сказать, что соблюдение собственной выгоды всегда было сутью британской политики в отношении доминионов, никаких поблажек своим «детям» строгая «мать» не делала).

Торговая конфронтация не только привела к сокращению доходов от торговли, но и «обнулила» все предыдущие попытки австралийского правительства наладить сотрудничество с Японией, которая и без того выражала недовольство дискриминационной иммиграционной политикой австралийских властей. Будучи «заведомой» союзницей Британии и США, Австралия не могла надеяться на сохранение нейтральных отношений с японцами в случае начала войны. Дело было в другом: получить как можно больше прибылей от торговли до ее начала, чтобы не пришлось сворачивать социальные программы ради усиления финансирования армии. Образно говоря, дать врагу собрать свой урожай – это одно, а продать ему этот урожай – совсем другое.

Надо отметить, что даже стоя на пороге войны, Австралия демонстрировала стремление к миру и поддержанию добрососедских отношений с Японией. Одной из первых австралийских дипломатических миссий за пределами Британской империи стала миссия в Токио, пришедшая в 1940 году на смену Австралийской торговой комиссии, работавшей в столице Японии с 1935 года. Оценить важность, придаваемую японо-австралийским отношениям, поможет то, что наряду с Токио австралийские представительства были открыты в Вашингтоне и Оттаве.

Правительство Австралии хорошо понимало, что сил, имевшихся в его распоряжении, недостаточно для полноценной защиты всего материка. Акцент делался на организацию обороны крупных городов и важных стратегических объектов. С другой стороны, недостатки оборачивались преимуществами. Огромные неосвоенные пространства были действеннее любых укреплений. Ни один стратег не рискнул бы высадиться в заливе Жозеф-Бонапарт [131], для того чтобы пройти оттуда маршем на Сидней или Мельбурн и нанести внезапный удар. Но, разумеется, ставка делалась не на географические особенности Австралии, а на поиск союзников. Именно с этой целью были открыты дипломатические миссии в США и Канаде, именно с этой целью развивались отношения с Новой Зеландией. На Британию сильно надеяться не стоило, поскольку британское правительство считало ключом ко всему региону Сингапур и в первую очередь собиралось защищать его. На последней предвоенной имперской конференции 1937 года Джозеф Лайонс попытался внести на обсуждение предложение по созданию системы коллективной безопасности в Тихоокеанском регионе, однако эта инициатива не встретила понимания у британской стороны.

Глава пятнадцатая

Австралия во Второй Мировой войне

«Странная война»

«Собратья австралийцы! Мой печальный долг – официально известить вас о том, что вследствие настойчивости, проявляемой Германией в ее вторжении в Польшу, Великобритания объявила ей войну и что в результате Австралия также находится в состоянии войны», – сказал 3 сентября 1939 года в своем радиообращении к нации премьер-министр Роберт Мензис, сменивший на этом посту Джозефа Лайонса, скоропостижно скончавшегося в апреле того же года.

В самом начале казалось, что ничего не изменилось, разве что стали записывать добровольцев для отправки за океан и начали проводить военные занятия с мужским населением, которому предстояло защищать страну в случае вражеского вторжения. Правда, в возможность вторжения как-то не верилось, поскольку Германия с ее войсками и интересами была далеко, а Япония пока сохраняла нейтралитет, и была надежда, что она останется в стороне от схватки великих держав. Экспансионистские амбиции Японии не являлись секретом ни для кого, но никто не знал, рискнет ли она ввязываться в конфронтацию с Соединенными Штатами, также претендовавшими на роль лидера Тихоокеанского региона. Кроме того, с Японией соседствовал Советский Союз – вот вам еще один сдерживающий фактор.

Австралийцы не выказали энтузиазма по поводу новой войны с Германией: запись добровольцев в Австралийские имперские силы шла весьма вяло, а оппозиция критиковала Мензиса за пробританскую ориентацию и за то, что он своим «верноподданным» вступлением в войну может спровоцировать на ответный шаг японцев. Осенью 1939 года мало кто понимал, что началась новая мировая война, ведь Соединенные Штаты, Советский Союз и Япония пока еще сохраняли нейтралитет.

Гарантией своей безопасности австралийцы считали крупную британскую военно-морскую базу в Сингапуре и аналогичную американскую базу на Гавайях. Оптимисты любили ссылаться на опыт прошлой войны: неужели Германия снова рискнет воевать против «всего цивилизованного мира»? Пессимисты же предпочитали наблюдать за разгорающимся пожаром с другого берега и уповали на то, что до Австралии он не доберется.

К ноябрю 1939 года была сформирована первая двадцатитысячная дивизия Австралийских имперских сил (Шестая пехотная). В январе дивизия отправилась за океан. За «первой ласточкой» последовали другие – Седьмая, Восьмая и Девятая пехотные дивизии, а также несколько эскадрилий и боевых кораблей. Как и в прошлый раз, непосредственное командование австралийскими частями осуществляли офицеры-австралийцы.

Подруги и родственники на пристани машут на прощание уходящему десантному кораблю