Про тандыр я рассказала ему под предлогом «кто-то из купцов говорил» и «если у тебя будет время». Фил призадумался.

– Я смогу это сделать, – сказал он, наконец. – От мамы осталась недопряденная шерсть, довольно много. Шерсть ведь нужна, чтобы не трескалась глина?

– Насколько я понимаю, да.

Он кивнул, а я запоздало вспомнила, что брат считает меня божьей посланницей и, значит, не будет спорить, какую бы глупость я ни затеяла. Плохо, как же плохо, мне нужны советы и помощь, а не слепое восхищение!

– И, думаю, хорошо, что эта печка будет во дворе, – продолжал Фил. – Навес, чтобы укрывал от дождя, поставить недолго, а запах свежего хлеба будет зазывать людей лучше любой вывески. По крайней мере до осени, а там посмотрим.

«Если доживем», – едва не сорвалось у меня с языка. Брат понял невысказанное и улыбнулся.

– С Божьей помощью все будет хорошо. Завтра на рассвете наколю дров, съезжу в лес, как хотел, и займусь. Думаю, на дно хорошо будет гальку.

– Не забудь воздуховод сделать, – подал голос со своего места Эгберд. – Огонь без воздуха умирает, надо, чтобы снизу поддувало.

– Вы видели такую печь? – заинтересовался Фил.

Маг покачал головой.

– Не совсем. Те, что я видел, походили на большой кувшин, стоящий над землей, а не уходящий в землю. Но мне не раз приходилось разводить костер в яме, чтобы огонь не был заметен издалека. И такому костру нужен ход для воздуха.

Фил кивнул и явно ушел в свои мысли, сидя за столом с кружкой пива. А мне расслабляться было рано.

Оставив вымешенное тесто отдохнуть, я велела Бланш садиться есть, извинившись, что отправила ее с травой прежде, чем накормила. Промыла мокрицу, которую она принесла, оставила обсыхать. Тем временем проверила, как там варево во дворе – сестра все сделала правильно. Я заколебалась, глядя на котел. Щелок отмывал отлично и стирал тоже, но в этом чужом мире мне хотелось чего-то привычного.

Может, и зря я цепляюсь за привычки прошлой жизни: Ева твердого мыла не видела ни разу. Кусковое марсельское мыло везли через море, и оно считалось роскошью. Стоит ли, заводя у себя явно дорогие новшества, привлекать лишнее внимание? Эгберд и без того наверняка ко мне присматривается.

Но соблазн пересилил. Поколебавшись еще немного, я все-таки отлила в горшок клеевого мыла, чтобы назавтра сделать нормальное, твердое. Остальное содержимое котла я смешала с уксусом, как вчера, и поставила под навес для дров, остывать до утра. Можно было бы отнести к морю остудить, но сегодня еще нужно сделать пирожки для купца.

Глава 27

Повезло, что девочкам удалось недорого добыть пшеничную муку, сделаю привычный мне хлеб, даром что снова в золе. Совсем белый замешивать не буду, добавлю ржаной муки. Чисто ржаной хлеб такой же тяжелый, как ячменный и овсяный, и какой еще тут пекут, и так же плохо поднимается.

Хорошо, что сестры оставили кусочек от утреннего теста. Закваска, что я поставила выводить вчера, сегодня выглядела и пахла очень неприглядно. Так и должно быть: начала формироваться микрофлора, но пока разнородная. Нужен еще день-два, чтобы молочнокислые бактерии и дрожжи вытеснили все остальное. Тогда и закваска станет пышной, воздушной, начнет пахнуть хлебом, а не как сейчас. Я подкормила ее, добавив муки и воды, снова отставив в тепло.

Теперь хлеб. Я развела в теплой воде тесто, оставленное девочками, добавила пшеничной муки, пока не получилось жидкое тесто, и оставила прикрытым полотенцем. Перед сном посмотрю – если нормально поднимется, добавлю ржаной муки и вымешу хлеб с вечера, а если нет – придется тесто ставить завтра с утра, а выпекать под вечер.

С пирожками возиться почти не пришлось – в шесть рук с сестрами мы слепили их быстро, правда, скалкой пришлось пользоваться по очереди. Пока я пекла их, девочки поставили вариться эль, про который я совершенно забыла. Ну да, чаю-то бродить не надо, а младшие и наемники упорно предпочитали эль.

Убирались мы тоже в шесть рук, и все же, когда работа была закончена, глаза у меня слипались. А завтра еще собрать полотенца и простыни за постояльцами, прокипятить и выполоскать. Сейчас мне на пару мгновений показалось, что простыни, которые я решила постелить гостям, и в самом деле были излишеством. Даже в городе постельное белье, если так можно назвать две простыни, стелили только в очень дорогих постоялых дворах, знатным людям. Простой же люд на постоялых дворах довольствовался тюфяками, хорошо если без насекомых, спали в одежде, заворачиваясь в плащи. Но я не решилась оставить людей хотя бы без минимальных удобств, хоть память Евы и подсказывала, что их никто не ждал.

Тюфяки, к слову, тоже надо будет вынести, перетряхнуть и проветрить. В последний раз это делали… ох, похоже, надо будет не только перетряхивать, но и заново набивать. Я со стыда умру, если выяснится, что в постелях завелись клопы. Хотя в комнате, где мы спали вчетвером, клопов не было, а такая дрянь расползается быстро.

Хорошо, что с прошлого года осталось сено под навесом конюшни. Значит, надо нарезать еще и положить сушить. И проверить, в каком состоянии перо, которое собирал отец. Насколько я помнила, там хватало на подушку. Обычно мы обменивали перья у купцов или в деревне на то, что не делали сами, вроде сыра, молока или муки, а то и тканей. Стоит ли подкопить перья на перину и подушки для себя? Стоит, и пусть младшие сочтут меня неженкой. Овец стригли недавно, и шерсть дешева, потому нужно купить ее и выстегать одеяло хотя бы для девочек. Зимой никакие жаровни не прогревали комнаты, и спали в одежде, а под хорошим одеялом будет теплее. Или сделать меховое, достойное постели знатного человека? Все из тех же кроликов? Нет, мех трудно стирать.

От скольких забот, оказывается, избавляет цивилизация, возможность просто пойти в магазин и купить! Я едва не расплакалась, подумав, сколько еще таких «надо» всплывет в ближайшие дни и сколько нельзя будет отложить.

Фил истолковал выражение моего лица по-своему.

– Ты совсем устала. Ложись сегодня с девочками, отдохни как следует, а я внизу останусь, – сказал он.

– Тебе тоже нужно отдохнуть.

– Так я толком и не работал.

Ну да, совсем-совсем не работал, только перетаскал невесть сколько воды за день, дров