Значит, сначала – суп. Притомить лук и морковь на паре ложек топленого масла – как бы ни кривились поклонники высокой кухни в адрес «зажарки», «пережитка советской кулинарии», когда набор продуктов не слишком богат, она свои задачи отрабатывает прекрасно. Добавить горсть муки, прогрев ее, чтобы отбить привкус сырого теста. В наше время так почти не готовят, в ходу прозрачные бульоны.

А раньше, говорят, зимой работники брали с собой тушеную в печи капусту, превращенную в ледяной ком, а когда выдавалось время, добавляли в «приварок» горсть муки, кипятка и хлебали эти эрзац-щи. К слову, пойдут ли тут традиционные «серые» щи на квашеных наружных капустных листьях? Не проверишь, не узнаешь. Чай, вон, никто не оценил. Ладно, незачем раньше времени голову ломать, придет осень, тогда и решу, квасить ли крошево. Скорее всего поставлю, не понравятся семье серые щи – вымочу листья в воде и скормлю кроликам и курам. И нормальную капусту заквашу, и тут уж хоть понравится, хоть нет, буду пичкать родственников вместо лекарства, другой такой источник витамина С еще поискать.

Так, что там дальше… поставить вариться яйца. Метнуться на огород, набрав листья свеклы и капусты. Залить кипятком, добавив пару горстей промытой крупы, которую как раз принес Фил. Дождаться, пока разварится, добавить зажарку с мукой, довести до кипения и поднять повыше над огнем, чтобы щи не кипели, а настаивались в тепле.

Во дворе загомонили люди, заржали лошади. Доехали, видать, оставшиеся спутники купца. Фил, памятуя мое предупреждение, придержал Бланш и пошел показывать комнаты сам. Сам же принес новым гостям еще воды и кипятка, потом снова наполнил котел водой для кипячения. Быстро схватывает, раньше воду грели только два раза в сутки, принести гостям освежиться ну и себе для мытья. Но у меня кипяток идет постоянно, и брат это понял.

Я передала девочкам просьбу про хлеб и пиво, и они отправились в кладовую наполнять кувшины. Когда гости всей толпой спустились в зал, рассаживаясь за столы, мы втроем быстро выложили на стол хлебы, расставили кувшины и кружки, привычно уворачиваясь от загребущих рук. Я мысленно поморщилась. С моими представлениями о правильном сестер вовсе из комнат не стоило выпускать: здесь даже сорванный против воли поцелуй не считался чем-то из ряда вон. Вот невинности лишить – это да, это серьезно, за это родственники девушки и поколотить могут. А что пощупали – так никто не в убытке.

До меня только сейчас дошло, что по представлениям Альбина прилюдное облапывание «убийцы» под предлогом обыска было совершенно безобидной шалостью. Это он меня еще пощадил. Вот только мне по-прежнему хотелось провалиться от неловкости при одном воспоминании. Неуютный это мир, жесткий и безжалостный, но что теперь, времена не выбирают. Привыкну, наверное.

Устроившись за столами, люди купца, похоже, так и собирались сидеть, потягивая пиво, пока солнце не начнет садиться и не придет пора ужинать. Впрочем, судя по розоватому оттенку света, что лился в двери, недолго осталось. Что ж, очага и немногих свечей пока хватит, а может, попросить Юбера сделать волшебный огонек? Я покосилась на мага-наемника, который продолжал сидеть в углу, одновременно умудряясь и не привлекать к себе внимания, и становиться заметным, когда кто-то из гостей пытался подойти ко мне познакомиться поближе.

Нет, Юбер нанимался охранником, а не фонарщиком. Нужно сегодня же сделать новые свечи. Я отправила Бланш на задний двор доваривать то, что я уже начала – греть и мешать, пока на жидкости не станет образовываться след, заодно и воду сменит в тазу с солониной. Поручение сестру не порадовало, но и спорить она не стала. Джулия осталась в зале менять пустые кувшины пива на полные, а мне пора было вернуться к готовке.

Тесто на кутабы и катламу одинаковое – пресное, но не такое крутое, как на пельмени или вареники, а мягче, пластичней, так что переделывать ничего не придется. Да и вообще ничего сложного. Нарубить мокрицу, раскрошить сыр, смешать, чуть присолив. Разделать тесто на шарики, раскатать, положить начинку, защипать, снова немного раскатать, чтобы кутабы стали плоскими. Жарить на сухой сковороде, вместо которой тут сойдет все та же решетка. Люблю пресное тесто, с ним все быстро и просто.

Глава 26

Выкладывая пирожки на решетку, я вспомнила подобные, но с картошкой. Папа любил, чтобы в картофельное пюре добавляли обжаренный лук, я предпочитала обычное, без всяких дополнительных добавок, и ни мне, ни маме не было трудно разделить будущую начинку на две части. С картошкой! Я здесь всего второй день, а уже безумно ее не хватает!

Но о картошке мечтать не стоит, даже если я не ошиблась и «неизведанные берега Индии» на самом деле Америка, даже если картошку уже привезли, стоит она дороже любых специй. Может, когда окажусь в городе, стоит покрутиться возле дома градоправителя и портовых шишек, вдруг да увижу где на клумбе знакомые белые или фиолетовые звездочки? Наверное, я бы и перед кражей не остановилась: в конце концов, стащила бы один клубень, не больше.

Я отогнала пустые фантазии. Еще бы о шоколаде размечталась! Жили без этого люди много веков, и я проживу.

На улице сгущались сумерки, и в трактирном зале становилось темновато, тем более что огонь в очаге уже едва теплился, для моих целей хватало углей. Повезло, что вчера свечи горели совсем недолго, на сегодняшний вечер хватит, а, может, и на завтрашний, если гости уйдут спать рано. Скорее всего, так и будет, развлечений у нас нет, а им завтра с утра в дорогу, чтобы успеть добраться до города к вечеру. Хорошо.

Разговоры за столом стали громче – сказывалось выпитое, кто-то уже и петь порывался, но буянить не пытались. Может, потому что сам купец сидел среди своих людей, негромко переговариваясь с хорошо одетым парнем, очень на него похожим, а может, потому что Юбер из своего угла по-прежнему наблюдал за происходящим со скучающим видом.

– Погоди-ка, – окликнул меня купец, когда я, поставив свечу к нему на стол, собралась отойти к очагу, рядом с которым Джулия уже пристроила стопку мисок, намереваясь разливать щи. Провел пальцем по свече так же, как вчера Эгберд. – Что это за воск?

– Это не воск, это сало.

Не объяснять же про стеарин, тем более формул я все равно не помню, да и не нужны они купцу.

– Не дури меня, сало от воска я