гению Неру. Будучи коллегой по планированию, он рассматривал торговлю с Советским Союзом как разумную идею; смотря на мир через линзы должностных лиц Госплана Советского Союза, Махаланобис считал стабильность и предсказуемость основой успешной направляемой государством индустриализации.

Однако индийские бизнесмены – другая влиятельная политическая фракция в Великой националистической коалиции Неру – отмечали проблемы экономического взаимодействия с СССР. Делегация во главе с видным промышленником К. Лалбхаем посетила Советский Союз в сентябре 1954 года, и их секретный доклад индийскому правительству, который быстро попал в руки советским лидерам, представлял собой список недостатков советской промышленности и проявлений некомпетентности (с вкраплениями похвалы)[404]. Магазины испытывали острую нехватку потребительских товаров; монументальные административные здания выгодно выделялись на фоне других, более подверженных воздействию времени сооружений. На длинных и широких улицах с большей вероятностью можно было встретить грузовик, чем легковую машину. Транспортная система оставляла желать наилучшего: трамваи были переполнены, самолеты постоянно задерживались. Только метро работало исправно. Гостиницы за пределами Москвы и Ленинграда не соответствовали всем строительным и санитарным нормам. Вопреки всему люди казались довольными, а дети выглядели здоровыми и ухоженными.

Больший интерес для исследования представляет оценка промышленного потенциала СССР. Индийские промышленники с одобрением отмечали, что руководящие должности на предприятиях и многие связанные с ними государственные административные должности занимали не бюрократы, а инженеры и другие опытные и компетентные специалисты. Они, однако, не видели ни одного завода, который можно было бы назвать работающим на переднем крае производственных технологий или даже современным. Несмотря на заверения советского руководства о том, что гостям будут продемонстрированы самые современные заводы, индийские бизнесмены не увидели никаких новых технологий или методов производства, которые ранее не применялись в Западной Европе или Соединенных Штатах[405]. Им показали некоторые передовые заводы – московский автомобильный завод «Сталин», Ленинградский автомобильный завод и машиностроительный завод «Красный пролетариат» – в глазах индийцев они предстали обшарпанными зданиями, оснащенными постоянно ломающимся оборудованием[406]. Качество товаров и производительность труда рабочих не вызывали восторга у промышленников. Низкое качество продукции и невысокая производительность труда сохранялись, несмотря на государственную пропаганду по радио и через другие средства массовой информации, направленную на повышение производительности и сокращение отходов[407]. Московский государственный университет и проект канала, связывающего Волгу и Дон, получили более высокую оценку[408]. Делегация не была впечатлена организацией промышленности в целом, которая, как они отмечали, тяготела к автаркии, ее многочисленными, стремящимся к большей автономизации отраслями. Индийцы отметили – вслед за ними то же самое будут постоянно повторять советские и западные экономисты, – что руководители фабрик заботились только об объеме производства, а не о качестве. В итоге они пришли к выводу, что в Советском Союзе не так много технологий и промышленного оборудования, которые нельзя было бы купить где-то еще и лучшего качества[409].

В то время как индийцы изучали внутреннюю ситуацию в Советском Союзе, Д. Шепилов, тогдашний редактор газеты «Правда», вместе с другими членами ЦК осознали нехватку информации об Индии и отсутствие инфраструктуры сбора данных, которая могла бы исправить ситуацию[410]. Несмотря на тысячи ежедневно выходящих в Индии публикаций, на начало 1956 года в Советском Союзе практически не было людей, знающих хинди и урду или знакомых хотя бы с одним из этих языков. Среди сотрудников делийского посольства не было ни одного пресс-атташе, который вел бы работу с представителями СМИ на местных языках, не составлялись ежедневные сводки новостей. Вместо этого дипломатический корпус полагался на англоязычную прессу, которая быстро теряла в независимой Индии тираж[411]. Те же самые невежество и отсутствие должной подготовки наблюдались и среди кремлевской элиты. Годы спустя Хрущев вспоминал, что «наши знания об Индии были, честно говоря, не только поверхностны, но и просто примитивны. Я лично черпал часть знаний об Индии, не смейтесь, из арии индийского гостя в опере Римского-Корсакова “Садко”» [Хрущев 2016, 2: 275][412].

Следствием информационного дефицита и отсутствия сотрудничества с индийской прессой стало то, что СССР не мог вести в Индии эффективной пропагандистской работы. Тем временем индийская пресса узнавала мировые новости благодаря европейским агентствам, таким как Reuters и Agence Franee-Presse (AFP). В докладе отмечалось, что Times of India воспроизводила точку зрения базирующегося в Америке агентства Associated Press (АР), что вряд ли способствовало объективному освещению событий в социалистическом лагере в индийских СМИ[413]. На коммерческом фронте существовала проблема передачи информации о советских товарах и внешней торговле, в офисе советского торгового представителя не было ни одной брошюры, которую можно было бы вручить потенциальным индийским покупателям[414].

Просчеты информационно-пропагандистской деятельности не очень сдерживали зарождающиеся между двумя странами экономические отношения. На сложную экономику Индии теперь оказывали влияние мировые экономические флуктуации, периодически напоминающие индийским бизнесменам различных секторов экономики, сталкивающимися с фазами прилива и отлива, о преимуществах взаимодействия с СССР. Например, падение цен на сырьевые товары после корейской войны привлекло внимание производителей табака к возможностям советских рынков[415]. В то же время послевоенный спад в Соединенных Штатах в 1953–1954 годы затруднил продажу индийского джута и чая на американских рынках, лишив Индию твердой валюты, необходимой для сохранения уровня импорта. Плохой урожай в 1953 году сделал нехватку долларов и американского зерна особенно острой[416]. В 1954 году у СССР появилась хорошая возможность для получения доли на индийском рынке через бартерные соглашения. Но тогда агрессивный предпринимательский дух не был отличительной чертой советской бюрократии. В сентябре того же года сотрудники советского торгового представительства подвергались критике за малые усилия, которые они прилагали для продвижения советской торговли в Индии[417]. Торговые представители не передавали советским торговым агентствам никакой информации об индийском рынке, не искали и даже не представляли себе возможных индийских покупателей советских товаров. Советское торговое представительство в Индии также не справлялось при коммерческом обмене с финансовой и транспортной логистикой, что приводило к большим потерям и недоразумениям, когда советские товары прибывали в индийские порты без каких-либо сопроводительных документов, по которым можно было бы идентифицировать пришедший груз. Но хотя СССР и упустил коммерческие возможности, открывшиеся в Индии в 1954 году, в следующем году интерес последней к Советскому Союзу фактически положил начало отношениям[418].

В 1955 году Индия искала источники помощи и экономического сотрудничества. Три сталелитейных завода, построенных немцами, англичанами и гражданами СССР, были только началом. Вторая пятилетка Индии, начавшаяся в 1956 году, была ознаменована валютным кризисом, который ускорил поиск индийским правительством экспортных рынков и подталкивал к сокращению расходования твердой валюты. В статье