Принчипесса меньше всех расстроилась и даже улыбалась краешком губ: Томми сидел рядом с ней и, сам не зная об этом, был в полной ее власти. Веро теперь можно было списывать со счетов, оставалось только избавиться от Удава… Но тот, гад, будто знал — быстро все дела закончил, вернулся довольный и втиснулся между ними.

— Ну, как ты? — ласково спросил он у Томми. — Все кушаешь?

Томми от неожиданности выронил вилку.

— Что?! Что вы так смотрите? А что такое?! Да не трогайте мою тарелку!

Веро на минуту даже глаза закрыла, дела были хуже некуда. А потом ее ноги что-то коснулось. Она приподняла краешек скатерти. Там под столом сидел Буржуй — он тоже все знал, на все имел свое мнение. И еще курицу ел. Когда увидел Веро, перестал жевать. Бросил на нее проникновенный взгляд и шмыгнул носом.

— Я тебе так сочувствую.

— Конечно, — процедила Веро и отдернула скатерть, — ты сначала соус с морды сотри.

Она взяла вилку и задумчиво постучала ею по столу — надо же, а замуж-то совершенно не хочется. А потом Веро нанизала на вилку котлету, мрачно ее надкусила и за салатом потянулась — чего уж теперь стесняться, если и так замуж берут. К тому же Чивас на нее никакого внимания не обращал, он все о чем-то с Максимильяном говорил.

И Веро немного успокоилась. Надеялась, что Максимильян его жениться отговаривает. Тут она даже больше Томми сочувствовала: у него же такого брата золотого не было.

— Мне такие девушки с большими ногами всегда нравились, — долетел до Веро комплимент Удава, и она ужас Томми за полстола почувствовала.

А на Принчипессу вдруг одиночество навалилось. Все были при деле: Веро замуж брали, Томми тоже вниманием не обделили, и все события, казалось, мимо Принчипессы прошли. И к тому же ноги мерзли. И чтобы согреться, она все время к янтарному кубку прикладывалась. А в том кубке было литра полтора чего-то сладкого и крепкого, похожего на горячее вино со специями. Она весь вечер пила и так до конца и не разобралась, что там намешано. Но только, когда уже на дне совсем немного оставалось, а рядом все еще Удав не унимался, Принчипесса вдруг тоже захотела вписать себя в историю.

Она повернулась к Удаву и чуть заплетающим языком сказала:

— Слушай, ты, Первый Министр… Ты совсем обнаглел! Ты, прежде чем к моей сестре с предложениями лезть, сначала у меня разрешения спроси жениться. — А потом икнула. — Ну… как у родни ближайшей… А я потом батюшке передам.

Удав опешил.

— Жениться? Почему сразу жениться?

И Принчипесса после этих слов сначала замерла, а потом со стула привстала. От нее пары алкогольные стали испаряться, и она прямо вся запылала от негодования.

— Ах!!! Ах ты негодяй!!!

Принчипесса уже не различала — своя это честь или честь Томми. Это уже было просто дело чести! И она была готова за эту честь как тигрица драться!

— Ах ты подлец!!!

Потому что, конечно, если бы у нее в голове все так не перепуталось, она бы точно заметила, как перепуганный Томми ей знаки подает, чтобы она замолчала и на место села.

— Ваше Величество!!! — громко воскликнула Принчипесса и своего добилась, на нее тогда все посмотрели.

— Ваш Первый Министр пристает к моей сестре и не хочет после этого на ней жениться!

И вот когда она это произнесла, весь алкоголь из нее сразу выветрился: ей тогда все взглядами сказали, что лучше бы она сидела тихо и молча свою селедку доедала.

У Удава было такое лицо, что даже Веро его стало жалко. У Буржуя тоже сердце оказалось не камень, он выглянул из-под стола и в испуге прошептал:

— Веро, а Веро… Может, воды принести? Полить его?

Тишина в зале стояла такая, что даже лакеи, которые тарелки со столов убирали, уходить не торопились — так и стояли с нагруженными подносами, ждали, что дальше будет.

И Чивас не разочаровал. Встал торжественно, взял кубок и отхлебнул из него с удовольствием. И там точно была примешана какая-то травка, потому что Чивас не удержался, сделал знак снова наполнить кубок, опять выпил и вытер рот рукавом.

— Ты не прав, Первый Министр, — сказал он как ни в чем не бывало, — крепко не прав. Ты пока ей комплименты шептал, она уже у себя в голове и свадебное платье придумала, и представила, как с вашими детишками по королевскому парку гуляет.

Веро, Максимильян и Принчипесса невольно посмотрели на Томми.

Даже Буржуй из-под стола вылез.

— Да не было ничего! — зашипел Томми и еще кулаком погрозил.

Чивас только плечами пожал.

— Сколько раз я тебе говорил, не водись с порядочными девушками. Говорил, да?

А потом повернулся к Принчипессе.

— А ты не бойся. Мы твою сестру обижать не будем.

— Да я не обидчивая!!! — вскочил Томми и в запальчивости готов был представить любые доказательства.

Но Чивас уже никого не слушал.

Он сам был в восторге от своей придумки.

— А это правильно. Что тут думать? Решено. Выдаю кузину за Первого Министра. Может, он с ней приличным человеком станет… Ну, это вряд ли, конечно.

Потом повернулся в зал и объявил громко:

— Сыграем завтра сразу две свадьбы. Будет у нас вместо одного торта два. Заодно посмотрим, насколько живучим окажется новый кондитер.

…После этого Буржуй подергал Веро за ногу.

— Думаю, десерта ждать не будем. Томми уже не спасти, но я тут краем уха слышал, что Чивас предложил и Принчипессе жениха сыскать. Спасибо, Максимильян вмешался, отвлек его, начертил что-то на салфетке про триста процентов рентабельности. Это я к чему… Заканчивайте уже этот сомнительный ужин. Я и так вас уже теряю… Одну за другой…

Глава 14

Пока шли обратно в комнаты, все еще раз успели поругаться.

Томми кричал, что убьет Принчипессу!!! Максимильян в ответ кричал, что тот сам виноват, не надо было поощрять!!! Веро кричала, что ей хуже всех — на ней из-за денег женятся!!! Принчипесса кричала, что не понимает, почему Веро кричит — пусть из-за денег, но ведь женятся же!!!

Буржуй просто так лаял.

В комнату ввалились, уже не разговаривая друг с другом.

— Хотя, знаешь, Веро, — сказал вдруг Максимильян, — если ты решишь за Чиваса замуж выйти, я тебе дам свое благословение. Не такая уж плохая партия.

Веро открыла рот и повалилась на стул. Она вспомнила, как однажды познакомила брата со своим поклонником.

— Нет, — сказал тогда Максимильян строго, —