— Откуда он знает…

Я замолчал, когда понял, что произношу свои мысли вслух. Я не видел лица Даниэля, но его довольная кривая улыбка сразу же всплыла в памяти.

— Я всё про тебя знаю, мой враг! Может потому, что я — плод твоего воображения? А может дело в том, что я обладал кейсом, который ты так надеешься заполучить у сумасшедшего? Права администратора, знаешь ли, дают возможность узнать всё об обычных пользователях! Знаешь, как выглядит Птица в реальности? Рассказать, почему она выбрала себе такой нечеловеческий облик?

— Почему? — машинально переспросил я.

— Потому что в любимой тобой объективной реальности, где ты сейчас превращаешься в остывающий труп, Птица — искалеченная в аварии бывшая фотомодель, прикованная к инвалидной коляске, обезображенная ожогами, забытая и брошенная всеми. Она не может самостоятельно покинуть свой обнищавший дом на отшибе, а ведь в ее мечтах было увидеть весь мир! Вот и воплощает свои мечты здесь, что ей еще остается? А ты, конечно же, из самых добрых побуждений, хотел бы вернуть ее к реальной жизни! И что она получит в ней? Комнату три на четыре с пустыми стенами и грязный дворик с ржавыми качелями за окном? Ты просто настоящий спаситель, Ник!

Я махнул кулаком в пустоту, куда-то туда, откуда доносился этот ненавистный голос, но мой удар не достиг цели. Голос затих совсем ненадолго, чтобы тут же появиться с другой стороны.

— О да, ярость, адреналин! Конечно, ударом кулака так легко заглушить правду!

— Я тебя не понимаю! — я попытался успокоиться, хотя это и получалось с большим трудом. — То ты убеждаешь меня, что лучшее решение — это убить всех людей в нейронете, то сам же критикуешь этот план! А ты сам-то точно понимаешь, чего ты хочешь?

— Я понимаю, прекрасно понимаю! У меня есть все причины тебя ненавидеть, Ник, но с другой стороны, ты — самый близкий мой союзник, можно сказать, родственная душа, похожая на меня и разделяющая мои ценности!

— Ты — извращенец, садист и псих! Я ничем на тебя не похож!

— О нет, как бы ты ни пытался отвернуться от меня, ты очень на меня похож! Ты такой же, как и я! Ах, как легко ты внутренне согласился с разумностью решения о массовом убийстве пользователей! Конечно, твои так называемые друзья возражали, почти разубедили тебя в правильности этого решения, но где они сейчас? Их нет, и ты скоро вернешься к правильным мыслям!

Я снова ударил пустоту.

— Ты говоришь, что я псих? — продолжил Даниэль. — Пусть так, но разве не ты только что чуть не задушил подростка и пытался застрелить девушку-инвалида? Кругом враги, никому нельзя доверять, да, Ник? Паранойя! Говоришь с воображаемым врагом? Шизофрения! Ты свою историю болезни у доктора Дарио читал? Или не успел? Знаешь, какой там букет? На двух Хитрых Филов хватит!

Внизу подо мной появилось какое-то красноватое свечение. Я продолжал падать сквозь темноту с огромной скоростью, но приближалось оно очень медленно. Что это было? Конец моего падения? Поскорее бы, может быть, он избавит меня от этого наваждения!

— Хочешь знать, кто ты на самом деле, Ник? Хочешь знать, почему ты ничего не помнишь о своем прошлом? Не помнишь? А может, просто не хочешь помнить, а, Ник? Как и не хочешь слышать меня?

Багровый свет снизу становился ярче, и я различил, наконец, Даниэля. Он был похож на высохший скелет: впалые щеки, бледная кожа, на месте его орлиного носа зияла дыра, только взгляд оставался тем же — холодным и презрительным. Он летел вниз вместе со мной, но встречный ветер не развевал его одежду, его волосы ниспадали вниз, словно он спокойно сидел за столом на борту его корабля, как в тот вечер, когда мы ужинали вместе и еще не были врагами. Он казался ненастоящим даже по меркам ненастоящей реальности! Неужели это действительно плод моего воображения, предсмертная галлюцинация, которая будет преследовать меня до самого конца? Сколько дней мне еще терпеть это? Уж не лучше ли конец, какой угодно конец, но только чтобы это больше не продолжалось? Так ли уж важно для меня спасать человечество? И нуждается ли оно в моем спасении? Нужно ли возвращение к реальности обезображенной и парализованной фотомодели, или наркоманке и проститутке, в которой умер талантливый архитектор?

— Исчезни! — приказал я. — Я не хочу больше слышать тебя.

Хохот Даниэля прервал сильнейший удар. Похоже, я потерял сознание.

— Вот здесь начинается Улей Разнообразия! — Эдик махнул рукой куда-то вправо. — Николас, вы там задремали что ли?

Самолет приближался к исполинскому потоку, падающему в облака. Я сидел на своем месте, как и за секунды до катастрофы. Лиза прилипла к иллюминатору, удивленно рассматривая сюрреалистическую границу субреальностей. Катастрофа еще не произошла! Но я же…

— Приготовьтесь, Николас! — прокричал Эдик. — Мы влетаем в Улей! Держитесь крепче!

Все это уже было!

— Разверни самолет! — прокричал я.

— Не надо бояться, нам это не навредит!

Впереди нас Птица исчезла, соприкоснувшись с потоком. Следующими будем мы! Самолет разорвет на части! Я бросился к креслу пилота, оттолкнул Эдика и вывернул штурвал вбок. Заложив крутой вираж, от которого меня отбросило в стену кабины и вжало в нее так, что потемнело в глазах, а Лиза завизжала от страха, самолет отклонился от курса.

— Лиза! У нас… Лиза… На борту! — выдохнул я.

Эдик побледнел, осознав, какую ошибку чуть было не совершил. Самолет летел вдоль водной стены, мы были в безопасности. Я закрыл глаза.

Глава 17. Тюрьма для разума.

— Прости, но тебе нельзя с нами. Никак нельзя.

Я не видел раньше, чтобы Лиза так горько плакала, даже когда она оказалась в руках маньяка. Я понимал, что мы не можем взять ее с собой в Улей Разнообразия, законы субреальностей которого слишком опасны и непредсказуемы для девочки, которая не может им противостоять. Лиза ничего не отвечала на мои слова, она просто обняла меня, и слезы лились ручьями из ее глаз.

— Хочешь, я построю тебе замок, и ты будешь жить в нем, как самая настоящая принцесса?

Девочка зажмурилась, отрицательно покачала головой и прижалась ко мне еще сильнее.

— Может, хочешь крылья, как у Птицы? Будешь летать над морем! Увидишь много интересного, пока мы не вернемся!

— Я хочу с тобой! — прошептала Лиза.

Тяжело было отказать ей. Она не могла понять, что это ради ее же безопасности, она лишь понимала, что я ее бросаю. Оставляю одну в этом иллюзорном мире.

— Это невозможно, Лиза. Прости меня.

Возвращался в самолет я с неприятным чувством. Скорее всего, я больше никогда ее не увижу. Если Фил находится в Улье вместе с кейсом, и мне удастся им завладеть, то я уничтожу нейронет со всем его содержимым. А значит, уничтожу и Лизу. Я успокаивал себя мыслью, что, по крайней мере, я сделал всё, что мог для нее. Я ведь трижды спас жизнь этой выдуманной девочки. Если она — отражение моей настоящей дочери, с которой я встречусь в объективной реальности, когда все кончится, то я ее не потеряю. Наоборот, я по-настоящему обрету Лизу, когда всё закончится. И мы уже никогда не расстанемся!

Эдик направил самолет к водопаду. Я откинулся в кресле, и погрузился в мысли о том, как искать Фила в безумных субреальностях, к которым мы приближаемся. Удар о вертикальную водную гладь уже не показался мне чем-то страшным и необычным. Я парил в восходящем потоке среди исчезающих обломков самолета, отрешенно наблюдая за происходящим. Шум стих, и пространство вокруг медленно заполнялось уже знакомым мне разноцветным воздухом. Я увидел вещий сон?

— Я же сказал тебе, чтобы ты не смел возвращаться! — прогремел голос, словно звучащий со всех сторон одновременно.

Возникшая вдруг сила тяжести стремительно понесла меня куда-то сквозь пронизывающий всё свет. Кем бы ни был хозяин этой субреальности,