– А кому доказать?

– Перед судом раввинов. Раввины сидят, заседают, те, кто изучил этот вопрос в Талмуде. Есть несколько случаев, которые дают право на развод. Это не просто так, как сегодня разводятся… Такие большие свадьбы, тысячи людей, бюджет на весь год за один вечер… А потом она может сказать: я же хотела такое платье, а ты мне купил другое, что такое? Развод. Сегодня люди не умеют жить вместе, к сожалению. А это тоже важная наука, этому нужно учиться.

Да, я рассталась. Как моя бабушка говорила: все к лучшему. Я никогда не могла понять, как это можно сказать: «Я развожусь. Это все к лучшему». Что это такое? Моя бабушка была очень умной. Ужасный развод, остается женщина с двумя детьми, без квартиры, без работы, без ничего. Фантазии остаются. Вот мой папа начинал жить сначала три раза, а я тут первый раз начинаю. Конечно, был вопрос, как устроить детей, что будет с ними? Дети, да, это первое. А я не такая еврейская мама, знаете: ой, Боже мой, все такое. Я люблю строить карьеру, я люблю достижения, я – как мой папа. А тут надо было стирать пеленки, водить в садик, делать уроки, первый класс. Понимаете, этот развод меня очень изменил. Он сделал из меня еврейскую маму, которая должна была оставить мысли о своем бизнесе, о карьере… Вот теперь будешь дома, будешь с детьми, не будешь спать по ночам. Потому что Михаилу было пять с половиной, а Давид только что родился. А я тут одна…

Когда я переехала из Беэр-Шевы в другой город, Гиватаим, возле Тель-Авива, все было новое. Нет соседей, нет знакомых, нет подруг. Только мои родители рядом жили, десять километров от меня. Все надо начинать заново, без связей, без всего. Но Бог со мной, я чувствовала… Что значит Бог со мной? Он мне посылал очень хороших людей, очень хороших друзей, соседей, учителей-раввинов. Он меня не оставил одну.

– А что с вашим проектом произошло, с «Хилтоном»?

– Вы знаете, если развод, вы должны менять квартиру, вы должны то, то, то, то… все проекты уходят… Они скончались. Я не скончалась, а проекты скончались. Но именно тогда началась долголетняя работа с Эрнестом: разработка новых проектов и новых идей.

Вам понравилась эта книга? Вы можете приобрести ее в бумажном виде на piburo.ru и украсить свою книжную полку.

Глава 11. Я не сдамся!

– Когда бумаги на развод лежали у меня на столе, у меня был маленький ребенок, он только что родился, и я сказала: «Я не буду этому поддаваться!» И поэтому сделала себе фототерапию, я это так назвала. Я не пошла ни к каким психологам, я не пошла вообще ни к кому. Первым делом, когда Давид родился, я купила себе фотоаппарат. Тогда были еще такие старые, зеркальные. Я сказала: «Я себе покупаю фотоаппарат, самый хороший, чтобы фотографировать эти улыбки, этого мальчика, такого прекрасного, у него голубые глаза». И это мой подарок себе за то, что я вот такая мать с прекрасным ребенком.

Я начала его фотографировать. Я не фотографировала раньше. Все это было, чтобы не сдаваться. Понимаете? Не упускать улыбки, не упускать хороших моментов.

Давид родился, когда мы жили в Беер-Шеве, это в пустыне. Пустыня Негев, там ничего нет.

…Я не люблю пустыню. Я же такой городской человек. Ну, как это, жить в пустыне? А единственное, что там было прекрасное, – этот монумент. Я как-то туда приезжала с экскурсией. Монумент[56] был создан одним из самых известных израильских архитекторов, скульптором, по существу Дани Караван[57]. Он уникальный: есть пустыня, и есть монумент посреди пустыни. И он имеет, конечно, историческое значение, потому что посвящен памяти солдат, погибших в 1948 году, когда только начались войны за независимость государства Израиль. И я там фотографировалась со своей подругой.

Это моя подруга, ее Юля зовут. Я потом напечатала эти фото с пленки.

– Какая красота. Это надо же вам было туда забраться еще. В платье…

– Да. Такую съемку только там можно было сделать. Во-первых, там никого нет. Мы приехали туда в шесть часов, чтобы был утренний свет, она мне так сказала. Во-вторых, там столько разных элементов, все такие интересные: вы перемещаетесь на пятьдесят сантиметров и оказываетесь в другом пространстве. Или это круг, или башня такая…

– Какой здесь текст под фото в альбоме?

– Подождите… Я забыла, что ваш иврит не такой хороший. Я должна вам переводить.

– Мой иврит, знаете, ноль…

– Я написала так… Я написала по-английски DESERT, пустыня… для меня это было большим символом. Потому что я была одна, и все меня покинули, мой муж меня оставил… это одиночество. И где вы можете по-настоящему почувствовать одиночество? Только в пустыне. Поэтому написано, что я выбрала это место для прощания. Это прощание произошло именно в пустыне, потому что я была опустошена.

– С кем вы прощались? Или с чем вы прощались?

– Вау. Со всеми. С мужем прощание, с университетом – я тогда училась в университете, писала докторскую работу, – прощание. Соседи – прощание. Товарищи – прощание. Я уехала, вообще уехала из этого города и все там оставила.

Ну, конечно, как Вислава Шимборская[58] написала: «Каждое начало – не что иное, как продолжение, а книга событий всегда открыта посередине».

– И вы себе такой альбом сделали, да?

– Я это не называю альбом, это фототерапия. Это сегодня лучше всего. Не надо психологов, никто вас там не поймет, просто возьмут деньги.

– Какая фотография!

– Слушайте, я должна была себе доказать, что, хоть даже меня и оставили, но я прекрасная. Смотрите, разве я не прекрасная?

– Абсолютно. Какая вы молодец!

– И каждый, у кого есть какая-то такая большая проблема, может себе это сделать.

– Получается, что это ваш внутренний бунт. Это ваш протест.

– Да, это мой протест, и это мое доказательство, что я послала их всех к черту… или как там по-русски, я не знаю, скажите хорошее выражение.

– Это хорошее выражение.

– Это протест, да. Надо было себе доказать, что я не ничто, я не ноль, я прекрасная. Понимаете? А кто мне может это доказать? Психолог? Нет. Товарищ? Нет. Подруга? Нет. Они же все мне говорят: «Ой, не беспокойся, будет все в порядке», все такое. Я им никому не верю. Я сама себе должна верить. Вот поэтому я называю это «фототерапия». Сфотографируй сама себя,