Шрифт:
Закладка:
Конан Дойл явно стремится стать выдающимся офтальмологом, поскольку он снимает комнаты в лучшей части Лондона для врачей, ищущих богатых пациентов.
Мы сняли комнаты на Монтегю-плейс, и я отправился на поиски какого-нибудь места, где мог бы поработать окулистом. Я знал, что у многих успешных деловых людей нет времени на коррекцию рефракции, которая в некоторых случаях астигматизма корректируется с помощью ретиноскопии. Мне нравилась эта работа, и у меня отлично получалось, поэтому я надеялся, что совсем скоро мне что-то подвернется. Но чтобы добиться успеха, явно нужно было жить там, где живут эти богачи, – так им удобнее будет дойти до меня. Я поискал жилье для врачей и наконец нашел подходящие комнаты по адресу Девоншир-плейс, 2, в верхней части Уимпол-стрит и недалеко от классической Харли-стрит. Там за 120 фунтов в год мне предложили переднюю комнату и возможность пользоваться общим залом ожидания. Вскоре я обнаружил, что та передняя комната тоже была залом ожидания, но, как оказалось, это было и к лучшему [19].
Однако, судя по всему, к практике он потерял всякий интерес, и в течение нескольких месяцев Конан Дойл решает окончательно оставить медицину и посвятить все свое рабочее время литературе.
Каждое утро я выходил из квартиры на Монтегю-плейс, добирался до своего кабинета к десяти и сидел там до трех или четырех, и ни один звонок не нарушал моего спокойствия. Чего еще желать для тихих размышлений и работы? Условия были идеальными, и, покуда я терпел полный провал своего профессионального предприятия, у меня были все шансы наладить литературную карьеру, поэтому, когда я возвращался домой во время чаепития, в руках я нес первые плоды будущего богатого урожая. Жизнь снова вывела меня к развилке, и Провидение, чью длань я узнаю на каждом шагу, заставило меня осознать свое положение резко и бесповоротно. Однажды утром я привычно вышел на прогулку, как вдруг меня пробрала ледяная дрожь, и я едва успел вернуться домой, иначе упал бы в обморок прямо на улице. В то время бушевал опасный грипп, и показатели смертности были очень высоки. Всего за три года до этого моя дорогая сестра Аннет, всю свою жизнь положившая на благо семьи, скончалась в Лиссабоне именно от этой болезни, и как раз в тот самый момент, когда мой успех позволил бы мне вытащить ее из столь долгого рабства. А теперь пришел мой черед, и я чуть было не последовал за ней. Не помню, чтобы мне было больно или плохо или чтобы я сильно нервничал или переживал, но в течение недели надо мной нависла реальная угроза. Уже после, ощутив себя слабым, беспомощным и плаксивым, как младенец, я обнаружил, что разум мой был кристально чистым. Именно тогда, оглядываясь на прожитую часть жизни, я понял, как глупо было спускать свои авторские гонорары на содержание кабинета на Уимпол-стрит, и в диком порыве овладевшей мною радости решил покончить с медициной раз и навсегда и с головой уйти в литературу. Помню, как, в охватившем меня восторге, я ослабевшей рукой подцепил носовой платок, лежавший на покрывале, и весело подбросил его к потолку. Наконец-то я стану сам себе хозяином. Мне больше не нужно будет наряжаться в рабочий костюм или пытаться кому-то угодить. Я буду волен жить так, как мне нравится, и там, где мне хочется. Это был один из величайших моментов ликования в моей жизни. Это было в августе 1891 года [19].
Я продал свои приборы за 6 фунтов 10 шиллингов, на которые потом куплю фотографический аппарат, и у меня появится хобби, которым можно заняться сразу же, безотлагательно и без особых затрат [38: письмо к Мэри Конан Дойл, октябрь 1891 г.].
Доктор Артур Конан Дойл так и не вернулся к работе врача, за исключением короткого периода работы медиком-добровольцем во время Англо-бурской войны. Теперь мы уже не узнаем, что он был за врач. Но знания, добытые за годы учебы и работы, наделили его истории медицинской достоверностью и, что еще важнее, помогли детально описать дедуктивные навыки его заглавного героя, которые он подсмотрел у одного квалифицированного практикующего врача. И, сдается мне, что именно эти навыки прославили Шерлока Холмса, чья популярность не спадает вот уже 130 лет после первого его появления перед читательской публикой.
26
Ревматизм
Ревматизм + Шерлок
Мне удалось найти три упоминания ревматизма в рассказах о Шерлоке Холмсе. Первый раз мы слышим об этом заболевании в рассказе «Серебряный», который по стилю похож на роман Дика Фрэнсиса. В главе 4 мы уже сталкивались с описанием ножа для удаления катаракты. Затем мы узнаем, как он был использован.
«Вы наверняка помните тот странный нож, который нашли в руке убитого, – ни один здравомыслящий человек не стал бы использовать его в качестве оружия, хоть для защиты, хоть для нападения. Доктор Ватсон подтвердил, что это был особый нож, с помощью которого выполняют самые тонкие хирургические операции. В ту ночь нечто подобное и замышлялось. Вы, полковник Росс, столь опытный во всем, что касается лошадей, должны знать, что сухожилие в конской ноге можно слегка проколоть. И если провести манипуляцию подкожно, никаких следов не останется. В результате лошадь стала бы хромать, и это можно было бы списать на переутомление от физических нагрузок или на легкую форму ревматизма, но на жульничество – никогда».
Убитый – Джон Стрейкер, тренер лошадей. Холмс выясняет, что он столь гнусным образом пытался повлиять на результаты скачек. Но лошадь неожиданно нападает на него и убивает ударом копыта в голову.
В качестве отступления (нельзя было обойти эту деталь стороной) позволю себе отметить, что в рассказе упоминается то, что, вероятно, является самым известным примером шерлоковской дедукции. Руководствуясь своим детективным методом, Холмс выясняет, что Серебряный
