как пытался осуществить свой гнусный план? Сначала за него возьмется потенциально обиженный ребенок, потом остальные детишки. Если он это переживет, то нет никакой гарантии, что спасется от Франсуа-Доминик, да еще и про Соломона не нужны забывать. А потом придет или Дитрих, или Двен, или Уэйн, чтобы добить бедолагу. И наверняка тот несчастный перед смертью прольет скупую слезу радости, что избавили его от дальнейших страданий.

— Вы, — ответила мне Эва.

Я хлопнула глазами. Я похожа на бессмертную? Нет, конечно, я могу детей приструнить, но всерьез над ними измываться? Спасибо, нет! Мало того, что мне от этого никакого удовольствия, так еще и опасно.

— Зачем над вами издеваться?! — взвыла я, пытаясь понять, что же тут происходит.

— А зачем над нами? Над нами не нужно! Нужно над этими... припершимися в наш дом! — возмутился Алекс. — Дядя разрешил. Вот мы и ждем, когда вы начнете их третировать.

— У меня нет причин их третировать, — ответила я, наконец, сообразив, чего от меня хотят маленькие негодники.

Завернуться, что ли, обратно в одеяло и продолжить спать? Я попробовала, но мое одеяло внезапно стянула Франсуа-Доминик, уставившись на меня умоляющими глазами. Что?.. Даже мантикора желает посмотреть, как я буду создавать проблемы нашим наблюдателям?

— Почему же нет? Очень даже есть, просто вы пока о них не знаете, дорогая мамочка, — хитро улыбнулась Амелия.

— Вот как? И вы собираетесь мне о них рассказать?

— Все верно! К тому же, это люди без капли магии. И они ужасные! — буркнул Алекс.

Он не казался напуганным, а вот раздраженным и разозленным — вполне.

— Я тоже ужасная? — Я чуть склонила голову набок, внимательно рассматривая мальчишку, на лице которого проступило до ужаса виноватое выражение.

— Я такого не говорил!

Алекс.

— Вы хорошая!

Амелия.

— Что вы!

Эва.

— Госпожа Кира, как вы можете так говорить!

Даниэль. Бедняга, чуть не плачет.

— Вы прекрасная!

Громче всех заметил Крейн. И даже чуть покраснел.

— Но я ведь тоже не владею магией, — мягко заметила я. — Я не прошу вас доверять этим людям, но разве можно так просто называть их ужасными? Вы ведь их совсем не знаете, а они — вас. Есть ли причины.

— К сожалению, причины и впрямь есть, — заметил Крейн, чуть робко улыбнувшись. — Они с самого утра такого...

Глава 13. Часть 5

— ... натворили, — процедил сквозь зубы Алекс. — Мерзкие люди, сразу видно! Особенно этот, как его там, который должен за лошадками убирать кака... эм, в общем, убирать.

— Его зовут Роберт, — тут же поправила я Алекса. — И его наняли в качестве конюха, так что он еще и за лошадьми будет ухаживать.

— Не будет. Он знаешь как орал, когда Смертушку увидел?

Тьен? Теневой конь Дитриха?

— Как? — тут же спросила я, искренне недоумевая — конь был немного устрашающим, но и с мантикорой, которая постоянно бродила рядом с детьми, не сравнится.

— Громко! Визжал так, что мы услышали, когда на урок шли... — сказала Эва. — И мы, кстати, поэтому на урок и не дошли. Хотели посмотреть, кто кого там убивает, то есть, пугает, конечно же, пугает.

Амелия закатила глаза и что-то прошипела сквозь зубы.

— Ну, то что взрослые мужчина испугался лошади, конечно, чести ему не делает, но и называть его мерзким...

— Да не поэтому, — вздохнул Даниэль. — Мы пошли смотреть, что случилось. А когда пришли, то услышали, как этот Роберт на Смерть ругается. Неприлично.

— Ага, Крейну пришлось закрывать уши Эве, а Даниэлю — Амелии, — зло сказал Алекс. — Потому что девочки такие вещи слышать не должны. Даже мы не должны, но нам пришлось.

Алекс точно пытался добавить в голос печальные нотки, но у него это не слишком хорошо получилось. Да и сияющие глаза сдавали.

— Рассказать? — воодушевленно спросил мальчишка.

— Что?

— Как он ругался! Только Эве и Амелии выйти надо.

— Не надо, — вздохнула я, мысленно сделав отметку, что надо бы действительно найти этого Роберта и предупредить, что в этом доме ни в коем случае нельзя расширять словарный запас детишек какими бы то ни было ругательствами!

Иначе я и впрямь стану злодейкой и буду над ним издеваться.

— Алекс, ты дурак? — возмутился Даниэль. — Кира — тоже девочка, разве можно ей такое говорить?!

— Но она взрослая... — начал Алекс. Положил руку себе на затылок и почесал его. — Ты прав, взрослая или нет, все равно девочка. При них ругаться нельзя. Но как тогда относиться к тем девочкам, которые сами ругаются?

— А кто ругался? — вздохнула я, точно осознав одну грустную вещь — отлежаться не получится.

Надо вставать и идти разбираться с этими наблюдателями. Возможно, по-хорошему, а, возможно, и не очень.

— Ну, новая помощница нашей поварихи. Сара, — тут же сдала женщину Эва. — Неприлично.

— Очень неприлично, — добавил Крейн, откашлявшись. — Стыдно было даже мне.

— А она чего ругалась? — спросила я.

— Тут важнее, на кого она ругалась!

— Да!

— Так оскорбить Франсуа-Доминик — это ужасно! — всхлипнула Эва. — Мерзкая женщина. Она назвала Франсуа-Доминик уродиной, страхолюдиной и тварью. Но хуже всего то, что она пыталась убить Франсуа-Доминик!

Глава 13. Часть 6

Нет, почему женщина орала и обзывалась, я еще могу понять. Честно, я сама не заорала при виде Франсуа-Доминик в первый раз исключительно из-за заторможенной реакции на стресс, а не потому что я