Пусть его судьба выглядела печальной, особенно в свете умирающего мира, исчезнувших друзей и практически смерти, но финал был хорош. Попасть в род Редривер, стать помощником Дитриха, который относился к нему больше как к родственнику, чем как к подчиненному — разве это не лучший исход из всех возможных? Я бы сказала, что даже потерял памяти была не такой уж плохой. По крайней мере, Двену не приходилось волноваться о том, что где-то пропали дорогие ему люди.

Я встряхнула головой, отбрасывая лишние мысли и возвращаясь в реальность. Хорошую реальность, где мы ехали домой в довольно удобной карете.

Кстати, Крейну тоже повезло.

Я взглянула на мальчишку, который весело болтал с Алексом и Амелией, не испытывая ни малейшего дискомфорта от того, что находится практически в незнакомой компании.

Я очень боялась, что Крейн и Даниэль не поладят, особенно после очень странной реакции Крейна на Викторию, однако, пусть они и не общались также легко и непринужденно, как с Алексом, конфликтов или напряженности не было. Эва смотрела на Крейна восхищенным взглядом, и что-то подсказывало мне, что сменит она предмет своего воздыхания с Двена на Крейна.

Двен, кстати, так и не решился сидеть с нами в карете: ехал где-то на крыше. Дитрих еще раньше сообщил, что это даже не из-за стеснения, а по привычке, доставшейся от проживания в мире — он чувствует себя спокойно лишь в том случае, когда полностью контролирует обстановку. Тем более, было что контролировать: следом за нами двигалась еще одна повозка с независимыми наблюдателями: людьми без магии, которые должны будут позже доложить о положении дел в доме Дитриха.

Всего было трое наблюдателей: две женщины и один мужчина.

Двоих выбрал Дитрих, а на третьей — совсем еще молодой девушке, Айне, которой на вид было едва ли двадцать — настояли магические следователи. Ей совсем немного не хватило, чтобы стать магом, поэтому она хотела изучать науку. Вот только для изучения этой девушке требовалось пройти обучение, которое стоило немалых денег.

Вторая женщина — это дама лет сорока-сорока пяти, Сара, полноватая, но с довольно доброй улыбкой. Открывала свою пекарню, влезла в долги. Все шло довольно неплохо, пока ее небольшое двухэтажное владение не сгорело при пожаре. Страховки не было, потому что она пыталась сэкономить, а как итог — осталось без своего дела и без здания.

Единственный мужчина оказался бывшим конюхом. Роберт ухаживал за лошадьми у аристократов, но у него на руках по неизвестным причинам умерла любимая лошадь дочери его нанимателей. Эта дочь обвинила его, родители поддержали, как итог — стоимость лошади повесили на этого мужчину.

Все трое оказались наблюдателями исключительно для того, чтобы решить свои финансовые проблемы. И все трое мне не понравились с первого взгляда, когда я встретила их перед отъездом. Разве что Айне была немного симпатична, но ее продвигали магические следователи, а это значит, что из всех наблюдателей Айне была худшей.

— Мне они не нравятся, — честно ответила я Дитриху, когда тот поинтересовался моим мнением.

— Почему? — удивлися тот. — Я понимаю, что они могут не нравится магам, но ты обычный человек, по идее, ты не должна испытывать неприязни.

Но я испытывала. И пыталась понять, почему же мне они не нравятся до такой степени, что я чувствовала почти отвращение к ним. Вскоре я осознала причину своих чувств.

Глава 13. Часть 2

И дело было даже не в том, что этих людей — чужих и непонятных — отправили следить за Дитрихом и детьми. В конце концов, они это делают не из-за желания насолить или усложнить нам жизнь, а потому что их собственные жизненные обстоятельства сложились таким образом, что иначе никак. Не получалось не жалеть.

Дело было в другом — в их отношении. О нет, они не грубили, наоборот, были чрезвычайно вежливы и почтительны, действовали не менее быстро и ловко, чем дворцовые слуги. Но кое-какие эмоции, от которых меня коробило, проскальзывали.

Страх и отвращение. Словно смотришь на змею — скользкую, мерзкую, опасную. Признаюсь, я бы смогла проигнорировать, если бы эти эмоции были направлены на меня. Или кое-как закрыть глаза, если бы они так смотрели на Дитриха — он взрослый, с такой мелочью справится сам.

Но они посмели смотреть так на детей.

На Алекса, Эву, Амелию. На Крейна и Даниэля.

И от этого меня передергивало. Мне хватило мгновения, чтобы заметить это отношения, а что тогда насчет детей? Ведь дети лучше других чувствуют чужие эмоции, особенно негативные.

Ответить честно при детях я не могла. Лишь пожала плечами.

— Не нравятся — и все тут.

— Тогда можешь их третировать, — предложил Дитрих.

— Э? Что?

— Издеваться. Загружать работой, придираться по мелочам, — пояснил мужчина.

А дети, которые до этого тихо сидели, в один миг замолкли и повернули к нам свои любопытные личики.

— Я знаю, что такое третировать. Но... почему? — не поняла я, похлопав глазами.

— Потому что они тебя не нравятся. — Дитрих пожал плечами, словно это было само собой разумеющимся.

— А нам тоже можно? — тут же спросила Амелия.

А глаза-то как загорелись! Дитрих, Дитрих, ты зачем вообще такое при детях озвучиваешь?

— Я запрещаю, — ответил он. — И прекращайте подслушивать разговоры взрослых.

Синевато-серебристая волна прошлась по карете — вселенская обида тут же отразилась на лицах детей.

— Что ты сделал? — спросила я.

— Сделал так, чтобы наш с тобой разговор никто не слышал. И я, кстати, не шутил, когда говорил, что ты можешь доставить этим слугам проблемы. Пожалуй, ты единственная, кто может это сделать. Ведь и я, и все взрослые маги поместья связаны договором, согласно которому мы не можем доставлять этим трем наблюдателям, — Дитрих выплюнул последнее слово как самое страшное ругательство, — никаких неудобств. Ни физических, ни магических, ни моральных. По сути, ты единственная, у кого есть хоть какая-то возможность воздействия на слуг. Так