Что ж, а теперь пора бы мне найти наших новых наблюдателей и доходчиво объяснить им, что ругаться при детях, особенно, на любимую Франсуа-Доминик, восхитительного Смертусика и прочих неординарных обитателей этого дома, очень плохая идея.

Я решительно зашагала по коридору, свернула и едва не столкнулась с торопящимся Двеном, у которого в руках была куча бутылочек и флаконов.

— Простите, госпожа Кира, — мигом извинился он, хотя тут больше вопросов к моей невнимательности, чем к его неловкости.

— И вы, — ответила я, рассматривая Двена.

С того момента, как я поняла, что он совсем мальчишка, я видела его в первый раз. И, признаюсь, в моих глазах он прекратил выглядеть грозным и неприступным.

— Простите, я немного тороплюсь...

— К Дитриху?

— Да, к нему, вот надо бы. — Двен демонстративно приподнял несколько флаконов.

— Давай помогу, — предложила я, и, видя, что он собирается отказаться, тут же добавила: — Мне все равно с Дитрихом надо встретиться.

— Хорошо. — Односложно ответил Двен.

Видимо, не нашел способа мне отказать.

— А что это такое? Лекарства? — спросила я, забирая из рук Двена несколько флакончиков.

— Да.

— А для кого они? Не для Дитриха же? Или что-то случилось? — я нахмурилась — уж больно много всяких склянок. Не могло же ничего эдакого произойти, пока я тут спала?-------С праздником, дорогие читатели!

Глава 14. Часть 1

Все эти склянки и банки и впрямь оказались для Дитриха. На мои расспросы Двен лишь неуверенно пробормотал, что Дитрих не заболел, ничего критичного, а об остальном он не может мне рассказать. Ведь все это касается работы Дитриха.

Не может Двен — сможет Дитрих.

Не то что я планировала вмешиваться в чужую работу, тем более, в которой понимала ровным счетом ничего... Работа Дитриха — не мое дело, но вот сам Дитрих — очень даже.

Поэтому я совершенно спокойно вошла вслед за Двеном в кабинет, поставила на стол Дитриха отобранные склянки и, вместо того чтобы послушно уйти, уселась в одно из кресел.

— Доброго дня, — тихо поздоровалась я.

Дитрих если и удивился, то виду не подал. А может сил не хватило. Хоть Двен и сказал, что он не болеет, но теперь я очень в этом сомневалась: Дитрих казался намного бледнее, чем обычно, беспрестанно хмурился, словно страдал от сильнейшей головной боли, да и лоб был влажным.

— И тебе. — Дитрих улыбнулся, но немного натянуто. — Что-то случилось? Срочное?

Я помотала головой и кивнула на зелья:

— Не срочное, потерпит.

А дальше я наблюдала, как Дитрих заливает в себя все виды зелий, которые мы с Двеном принесли. Так вообще можно?! Мешать все это?

С другой стороны, я не могла не осознавать доверие, которое мне оказывают. Пусть я и иномирянка, которая мало что понимает, но обнажать передо мной свои слабости?.. На такое решился бы не каждый мужчины и не перед каждой женщиной.

— Помогает? — Двен собрал пустые склянки и выбросил их все в мусорное ведро.

— Помогает. Лучше, чем я ожидал, но хуже, чем хотелось бы. Зато голова теперь соображает. Дитрих посмотрел на меня: — О чем ты хотела поговорить, Кира?

О твоем здоровье в первую очередь, конечно, но придется начать издалека. Я кратко рассказала о проблемах с наблюдателями, в конце пожаловавшись:

— Они ругаются при детях. Боюсь, словарный запас всех пятерых детишек пополнится отнюдь не самыми приятными фразами. Можно ли на это как-то повлиять?

— Они... ругаются при детях? — спросил Дитрих так, словно своим не верил своим ушам.

— По словам детей, да, ругаются.

— Так это же превосходно! — улыбнулся Дитрих больно уж радостно.

— Превосходно, что дети будут ругаться? Я чего-то не понимаю? — И как бровь не задергалась от такого заявления — сама не знаю.

— То, что дети будут ругаться — не очень. А вот то, что наблюдатели дают довольно весомый повод на них пожаловаться, а позже — заменить, очень радует. Ведь их можно заменить. Чем меньше какой-то из наблюдателей пробудет на территории, тем меньше полезного узнает. А ругательства при детях — отличный повод сменить их. Двен, раздай всем детям амулеты записи происходящего.

— Голосовых не осталось, я закажу — будут в течение суток. — Двен склонил голову.

— Можешь заказать прямо сейчас. — Дитрих кивнул — и Двен тут же исчез. — Что ж, Кира, есть еще какие-нибудь хорошие новости для меня?

— Новостей нет, — сказала я. — Но есть вопросы. Все эти зелья... Что-то не так с твоим самочувствием?

Глава 14. Часть 2

Дитрих поморщился. Открыл рот, словно собирался что-то сказать, но тут же закрыл. Вздохнул, взъерошил волосы.

Я терпеливо молчала, не отрывая от него взгляд.

— Это какая-то тайна, которую нельзя озвучивать? — не выдержала я.

— Вовсе нет. — Дитрих покачал головой, не глядя мне в глаза. — Но... А можно не отвечать?

Пф-ф-ф, он у меня разрешение спрашивает? Зачем?

— Наверное, можно. Но я обижусь, — честно сказала я.

— Значит, нельзя. — Сделал выводы Дитрих, а я не удержалась от легкой улыбки.

Есть что-то необыкновенное, что человек поступается своими желаниями лишь ради того, чтобы не обидеть кого-то другого. Такое небезразличие, такое внимание к чувствам других говорит куда больше, чем самый теплые слова.

— Что-то серьезное? Ты поэтому говорить не хочешь?

— Я не хочу говорить, потому что сам дурак. Напортачил немного, теперь разбираюсь с