Глава 14. Часть 4

— Ничего хорошего, — упрямо возразил Дитрих.

— Уверен? Вдруг тебя за эту уступку ждет большое-пребольшой сюрприз? — тихо спросила я.

— Прямо такой большой? — улыбнулся Дитрих. — Но, Кира, каким бы большим он не был и как бы я его не хотел, рисковать твоим здоровьем не намерен.

Дитрих собирался встать с кресла, как я резко наклонилась к нему, взявшись руками за подлокотники с двух сторон от Дитриха и заключив его в своеобразную тюрьму.

— Дитрих.

— Кира. Почему мне кажется, что ты мне угрожаешь? — спросил Дитрих, откинувшись на спинку кресла.

— Потому что тебе не кажется. Сядь и дай мне посмотреть. Я не дура, чтобы рисковать собой на пустом месте. К тому же, Дитрих, я хочу тебе напомнить, что я взрослая адекватная женщина. И в состоянии нести ответственность за свои поступки и решения. Ты ведь тоже принимаешь решения, в результате которых оказываешься в таком состоянии, верно? Я сомневаюсь, что никаких последствий от такого злоупотребления всякими магическими штуками не будет.

— Но...

— Дитрих, ты ведь понятия не имеешь, как это «лечение» проходит, правильно? Только почитал бумажки — и все. Если все настолько плохо, что может меня как-то задеть, то я просто не буду ничего делать. Посмотреть — это всего лишь посмотреть.

— Хорошо. Только посмотришь, — строго сказал Дитрих.

— Посмотрю и приму правильное решение, — возразила я.

— Упрямая, — ухмыльнулся мужчина.

— Настойчивая, — поправила я. — А теперь не шевелись. И закрой глаза, я посмотрю, что там.

Стоило мне прикрыть глаза, как возникла очень странная картинка. Если у ребенка спутанность магических потоков, когда они сталкивались друг с другом, была похожа на клубки ниток, с которыми поиграли шаловливые коты, то магию Дитриха была совершенно иной. Никаких тонких ниточек, скорее, огромные-преогромные канаты, переплетавшиеся друг с другом и образовывавшие четкий узор. Хотя на канаты магические потоки походили исключительно размерами, а внешний вид был странным: эфемерным, не похожим ни на какой материал. Если бы река с туманом могли равномерно смешаться и превратиться в однородную устойчивую массу, то потоки Дитриха были бы похожи на что-то такое.

К тому же, в отличие от ребенка, никакой черноты не было: рисунок был четким и заметным. Удобно. Я продолжала «рассматривать» эти канаты и выискивать проблему. Она нашлась быстро. Один из потоков магии словно врезался во второй, в результате чего в месте столкновения получился своеобразный узел.

Напрочь забыв о том, что я планировала только посмотреть, я потянулась к этому месту. И замерла. А что с ним сделать? Это не ниточка, которую надо распутывать. Может, представить, что пинаю? Но это как-то слишком жестоко.

Я вздохнула и открыла глаза — и тут же встретилась с настороженным взглядом Дитриха.

— Ты как?

— Определенно лучше, чем ты, — усмехнулась я. — Дитрих, у меня вопрос. Если запутанные нити распутываются, то что делать с неправильно расположенными канатами?

— Подвинуть? — предложил Дитрих. — Эй, Кира, ты что там собираешься делать?

Я похлопала глазами. И едва не постучала себя по голове — это же логично! Если я могла представить, как распутываю клубок ниток, то могла вообразить, что двигаю эти канаты.

— Закрывай глаза, я должна попробовать, — не скрывая энтузиазма, сказала я.

Глава 14. Часть 5

Дитрих закрыл глаза, не забыв громко и выразительно вздохнуть.

А я снова погрузилась в магические хитросплетения. Не знаю, что мной тогда двигало: то ли желание помочь Дитриху вопреки всему, то ли стремление оказаться не бесполезной, ощутить, что я своими силами могу что-то сделать в этом странном и незнакомом мире, то ли новая способность и энтузиазм... А может все сразу? Конечно, помощь Дитриху — самое главное, но и остальное было важно.

Этот мир, Дитрих и все его семейство были мне дороги. Настолько, что в какой-то момент я уже не представляла своего будущего без них. Но чтобы это будущее было, мне тоже нужно было куда-то двигаться. Самой, а не только быть той, кто удачно вписался в семью. И эти необычные способности, благодаря которым я смогла лечить детей и, возможно, смогу помогать взрослым, словно открыли для меня тот самый «свой» путь в этом относительно новом и не самом понятном для меня мире.

Я положила ладонь на лоб Дитриха и погрузилась. Лечение проходило одновременно и легче, и тяжелее, чем с детьми. Легче тем, что мне не приходилось напрягаться и пытаться рассмотреть, что же там происходит, а тяжелее...

Да потому что двигать эти канаты было сложно! Словно ты ящики килограммов по десять таскал, только не руками, а мозгами. Странное ощущение. Но все получалось. Медленно, постепенно и с небольшими перерывами, но магические потоки Дитриха выравнивались, более того, их не требовалось «перекладывать» так уж тщательно, достаточно было немного подвинуть — и они сами становились в нужное положение.

Наверное, я была воодушевлена происходящим до такой степени, что не заметила, насколько устала. Лишь когда закончила с последним «неправильным» магическим потоком, поняла, что вся мокрая и ноги не очень держат.

Дитрих, если и понял в каком я состоянии, но благоразумно не прерывал меня: ему лекарь еще в прошлый раз сказал, что просто так останавливать лечение нельзя — могут быть последствия, причем не только для пациента, но и для меня.

— Закончила? — спросил Дитрих.

— Не открывай глаза, — предупредила я.

— Почему?

Да потому что я немного перестаралась! И теперь потная, уставшая и наверняка еще и бледная как поганка. Я один раз видела себя после лечения — выглядела в полтора раза белее, чем обычно, хотя и чувствовала себя нормально.

— Потому что.

— Ты плохо себя чувствуешь? — нахмурился Дитрих, но глаза так и не открыл.

Послушный какой.

— Я