что абсолютно ничего страшного не случится, если ты как хозяйка поместья будешь к ним придираться. Немного, разумеется, я говорю не про настоящие издевательства. Всего лишь не хочу, чтобы эти люди почувствовали вседозволенность.

— А эти люди мне не навредят? — уточнила я.

Черт его знает, на что они способны. Особенно если будут знать, что никто из особняка им не сможет причинить вред.

— Тогда я наврежу им, — ухмыльнулся Дитрих. — Видишь ли, по договору они не имеют права причинить вред кому-то из домочадцев. И если нарушат, то договор разрывается — и могу казнить их на месте. Так что они точно будут благоразумны.

— Стой, ты сказал, что взрослые маги, а что насчет детей?

— Дети тоже не должны их трогать, однако наказание в случае нарушения контракта не такое серьезное, как у нас. Поэтому, конечно же, я предпочел, чтобы их это не коснулось.

— Хм, не понимаю, каким образом не учли меня?

— Благословением Соломона и стараниями Второго Мага. Он же говорил, что немного поможет нам? Вот и помог — немного схитрил при составлении магического договора. Если он хотел доказать, что не имеет отношения к заговору, то это был превосходный способ.

— Значит, быть мне злодейкой, — пробормотала я, чувствуя полнейшую растерянность.

Дитрих внезапно накрыл мою мирно лежащую на сидении руку, чуть сжал, поднес к лицу и поцеловал кончики пальцев.

— Рассчитываю на тебя, прекрасная будущая злодейка.

Глава 13. Часть 3

Дитрих со мной злодейкой конкретно так... просчитался. По крайней мере, не самым добрым особам полагалось быть куда активнее и трудоспособнее, я же после поездки была кем-то вроде амебы. Очень ленивой при этом.

Стоило только приехать домой, в почти что родной особняк рода Редривер и развести детей по комнатам, как я, вместо того чтобы пойти муштровать новоприбывших слуг, отправилась в свою спальню. Точнее, в спальню Дитриха. И меня даже ничуть не смутил тот факт, что кровать-то у нас общая. Дитрих, робко заглянувший в свою же спальню, увидел меня, закутанную в одеяло, и заметил:

— Нам придется спать вместе.

— Да хоть в обнимку, — буркнула я, не испытывая абсолютно никакого дискомфорта.

Скорее, мне даже приятнее было ночевать не одной: уже привыкла к присутствию Дитриху, чувствовала себя рядом с ним спокойно. Защищенно. В моем изначальном мире это чувство защищенности не имело такого значения, но здесь, в месте, где опасностей оказалось куда больше, чем я предполагала, ощущение того, что рядом со мной мужчина, способный защитить меня, имело совершенно иное значение.

— И даже не спать? — осторожно уточнил Дитрих.

— Можешь делать все что хочешь, — честно сказала я. — А я буду спать.

И бессовестно вырубилась, не обращая ни малейшего внимания на вытянувшееся лицо Дитриха. Лишь позже в полусне я почувствовала, как рядом со мной прогнулась кровать, а после меня саму бесцеремонно, не пытаясь стащить одеяло, подгребли к себе.

Утро же начиналось совсем не томно. Дитрих исчез, его место заняла Франсуа-Доминик, видимо, решив, что она небольшая миленькая кошечка. Но разбудило меня вовсе не ее громкое мурлыканье, от которого содрогалась вся кровать, а ощущение, что на тебя кто-то смотрит в упор.

Я неохотно приоткрыла глаза, и сон мигом спал с меня. Потому что мою кровать окружили сразу пятеро детей, которые смотрели на меня, казалось, не мигая.

— Мамочка проснулась! — сладким голоском пропела Амелия, не скрывая радости.

Мамочка, да? Эта маленькая коварная леди стала меня так называть совсем недавно. И я прекрасно знала причину. Дело не в уважении, не в моей способности обучать детей некоторым хитростям и даже не в доверии, хотя первого и последнего, признаюсь, прибавилось, если сравнивать с нашим первым знакомством.

Дело в Даниэле и Крейне, которые относились ко мне с уважением и, пожалуй, даже некоторым благоговением. С Крейном все понятно, а вот причины такого отношения Даниэля были мне не до конца понятны. Хотя и приятны.

А Даниэль и Крейн Амелии если не нравились в полной мере, то точно вызывали неподдельный интерес. То, что она стремилась с ними подружиться, было чрезвычайно легко заметить. Вот только трое мальчишек уже сформировали свой «мужской» междусобойчик. Девчонок не обижали, вели себя прекрасно, но в свои внутренние тайны не слишком посвящали.

Вот так я, госпожа Кира, невеста Дитриха и прочее-прочее, внезапно стала мамой. Ведь госпоже Кире не пожалуешься, что кое-кого не берут веселиться, а маме — очень даже. Все это мне сообщил Соломон в конце нашего путешествия домой, похихикивая. И намекая, что Амелия уже успела воспользоваться этим аргументом, который отлично сработал.

Эва, кстати, тоже изменила обращение, подражая старшеньким.

— Доброе утро, — поздоровалась я со всеми. — Что-то случилось?

— Совсем ничего, все хорошо, — вразнобой ответили детишки.

— Тогда почему вы все собрались здесь? — осторожно спросила я.

— Ждем, — ответил Алекс.

— Чего именно?

Не моего же пробуждения и возможности пойти позавтракать! Чего они ждут?!

Глава 13. Часть 4

— Самого интересного, — буркнула Эва.

Я вопросительно приподняла бровь и оглядела ребятишек в надежде на хоть какую-то конкретику. Но все отводили взгляд, словно не решались это озвучить.

Крейн вздохнул совсем по-взрослому, мне даже на секунду показалось, что он глаза закатил, но вроде бы нет.

— Издевательств. Все они ждут издевательств.

Свою глупость и наивность я могла списать лишь на усталость и недосып, иначе бы никогда не решилась задавать такие глупые вопросы:

— От кого? И кто посмеет?!

Кто посмеет издеваться над подопечными герцогами? Да нет, не так. Кто достаточно глуп, чтобы вообще попробовать обидеть одного из этих детишек? Я хочу посмотреть на этого смертника!

Попробовать-то, может, и попробует, но вот получится обидеть? И выжить после того,