ночи просиживая в гаванском Дворце революции, пока кубинский лидер с сигарой наперевес читал лекции обо всем - от геополитики до тонкостей товарных рынков, время от времени задавая вопросы слушателям, чтобы убедиться, что они не заснули. Это были нелепые отношения между одним из последних уцелевших коммунистических лидеров мира и одним из самых ярых капиталистов. И все же они были крайне важны: торговцы могли дать Кастро решение его экономических проблем как раз в тот момент, когда ситуация казалась практически безнадежной.

План, придуманный Тейлором и другими трейдерами, заключался в том, чтобы модернизировать советскую сделку "сахар в обмен на нефть" для капиталистической эпохи. Трейдеры, по сути, должны были взять на себя роль, которую раньше играла Москва. Они согласились бы покупать сахар на Кубе за несколько месяцев до сбора урожая, обеспечивая столь необходимое кубинскому правительству финансирование. А Гавана, в свою очередь, использовала бы этот кредит для покупки нефти и топлива у трейдеров. Затем Куба расплачивалась с торговцами сахаром, замыкая круг. С одной стороны сделки стояли сырьевые трейдеры и группа европейских банков, готовых финансировать операцию; с другой - Cubazucar и Cubametales, две государственные компании, отвечающие за торговлю сахаром, металлами и нефтью.

Компания Vitol была одной из самых агрессивных среди сырьевых трейдеров, привлеченных на Кубу после холодной войны. В 1992 году она открыла операцию по торговле сахаром, швейцарское подразделение под названием Vitol Sugar SA, которое было совместным предприятием трейдера и кубинского государства. На пике своей деятельности подразделение обрабатывало 5% мирового сахара, находящегося в свободной продаже. Vitol даже ненадолго инвестировала в сахарный завод в Кыргызстане, куда она отправляла часть кубинского урожая. К 1993 году она поставляла топливо на Кубаметалес на сумму 300 миллионов долларов.

Для Кастро эти торговцы представляли собой финансовый спасательный круг в самый трудный для его страны момент. Его собственные министры с трудом собирали деньги для Кубы, но эта группа капиталистических торговцев, казалось, не испытывала никаких трудностей. После встречи с Сержем Варсано, главой сахарного торгового дома Sucres et Denrées, Кастро сказал: "Я не знаю, как вы одолжили более миллиарда долларов, но мы сделаем приоритетной задачей их возврат".

Финансирование, которое кубинское правительство получило в начале 1990-х годов, было бы невозможно без трейдеров. Оно опиралось на готовность таких компаний, как Vitol, взять на себя огромный риск в отношении кредитоспособности кубинского правительства. В ходе этого процесса Vitol вложила значительные финансовые средства в испытывающую трудности кубинскую экономику. Это была ставка, которая по сравнению с размерами торгового дома в то время была такой же смелой, как и его сделки с ливийскими повстанцами два десятилетия спустя. "Это была глупая ставка по сравнению с размерами нашей компании", - вспоминает Дэвид Франсен, который, будучи представителем Vitol на Бермудских островах, отвечал за многие кубинские инвестиции.

Не только Vitol видел потенциал Кубы. Клод Дофен, бывший глава нефтяного отдела Marc Rich + Co, не забыл о прибылях в первые дни торговли кубинской нефтью. Основав компанию Trafigura, он вскоре отправился на остров в поисках бизнеса. Среди заключенных им сделок была одна, в рамках которой Trafigura помогала финансировать запасы нефти и нефтепродуктов в стране.

Но это не были легкие деньги для торговцев. Способность Кубы расплатиться с кредиторами во многом зависела от хитрого баланса между ценой на сахар, размером урожая и ценой на нефть на международном рынке. Из-за нехватки импортных удобрений и пестицидов производство сахара на Кубе в начале 1990-х годов упало, что еще больше усугубило ситуацию. С 8 миллионов тонн в сезоне 1989-90 годов производство на острове сократилось более чем вдвое - до 3,3 миллиона тонн в 1994-95 годах.

Для трейдеров, продававших Кубе нефть под обещание будущих поставок сахара, это означало, что возврата денег придется ждать годами или даже десятилетиями. Все чаще и чаще торговцы оказывались в Гаване, чтобы попытаться спасти старые сделки, а не заключить новые. Поскольку урожай сахара падал, торговцы придумывали все более изобретательные способы получить деньги.

Для Vitol способ окупить свои инвестиции в Кубу заключался в том, чтобы заняться гостиничным бизнесом. К середине 1990-х годов Кастро осознал необходимость открыть страну для иностранных инвестиций и найти другой источник дохода, кроме сахара. И туризм казался естественным решением. Кубинский лидер, решив найти подходящие инвестиции для своих друзей-товароторговцев, отправил Тейлора и остальных членов команды Vitol в путешествие по острову, чтобы определить места для дальнейших инвестиций в отели в дополнение к Parque Central. Однажды они летали между белопесчаными пляжами на личном вертолете Кастро - советском Ми-8, оборудованном большими кожаными креслами, на которых сырьевые трейдеры потели от карибской жары. Мы пытались доставить нефть и каким-то образом получить деньги", - говорит Франсен.

Уже в начале 1990-х годов правительство США задавало вопросы о деятельности торговцев на Кубе. Со времен революции США ввели эмбарго против Кубы, а в 1996 году Конгресс принял закон Хелмса-Бертона, усиливающий блокаду и наказывающий неамериканские компании, которые вели бизнес на острове.

Осознавая риск вызвать недовольство Вашингтона, Vitol создала целую сеть компаний от Швейцарии до Бермудских островов, чтобы держать свои сделки на Кубе подальше от американских регуляторов. Инвестиции в отели осуществлялись совместно с государственной туристической компанией Кубы через компанию под названием Amanecer Holding ("amanecer" в переводе с испанского означает "восход солнца"). Доля Vitol принадлежала через ряд подставных лиц на Бермудских островах и в Швейцарии: Sunrise (Bermuda) Ltd, которая, в свою очередь, принадлежала Vitol Energy (Bermuda) Ltd, которая, в свою очередь, принадлежала Vitol Holding Sarl, швейцарской холдинговой компании торгового дома.

При обсуждении кубинского бизнеса трейдеры говорили на кодовом языке, называя его "островной биржей". А Vitol старалась не привлекать к сделкам никого из своих офисов в Хьюстоне или Нью-Йорке. Не было ни одного американского лица, ни одной американской организации, ни долларов, ничего, - вспоминает Франсен.

Несмотря на все фанфары, сердце Vitol не было полностью занято гостиничным бизнесом. Всего через несколько лет после объявления о своем приходе в кубинское гостеприимство торговый дом тихо продал свое гостиничное предприятие. Но он усердно поддерживал свои связи на Кубе. Тейлор, ставший к тому времени исполнительным директором Vitol, ежегодно посещал остров, чтобы убедиться, что кубинцы никогда не забывают, кто поддержал их в трудную минуту. Однажды он встретил в Гаване министра торговли Великобритании, и оба британца просидели с Кастро до четырех часов утра, распивая две последние бутылки бордо 1956 года из кубинских погребов, подаренные президентом Франции Франсуа Миттераном.

Они составляли странную компанию - магнат нефтеторговли, британский политик и партизанский лидер марксистской