Шрифт:
Закладка:
Отель представлял собой последнюю надежду Кастро спасти экономику страны, отчаянную попытку сохранить революцию, ослабив ограничения на иностранные инвестиции и открыв белые песчаные пляжи и колониальные города Кубы для толп богатых туристов. На торжественном открытии отеля на 281 номер в 1999 году Карлос Лаге, один из ближайших советников Кастро и фактический премьер-министр страны, высоко оценил проект стоимостью 31 миллион долларов как образец для кубинской индустрии туризма. В последующие годы отель был официально признан первым пятизвездочным отелем страны, в нем останавливались различные мировые лидеры и знаменитости, включая делегацию Палаты представителей США, аргентинского футболиста Диего Марадону и, совсем недавно, Канье Уэста и Ким Кардашьян.
Кто заплатил за этот роскошный отель в одном из последних форпостов коммунизма на планете? Кто готов был вложить свои деньги в Гавану, переживающую экономический кризис, не обращая внимания на риск американских санкций? Это был не хитрый европейский застройщик отелей и не один из социалистических союзников Кастро. Первым инвестором в первый пятизвездочный отель на Кубе стал не кто иной, как компания Vitol.
Торговая компания приступила к реализации проекта в 1994 году, приняв довольно нестандартное решение выйти за рамки своего традиционного бизнеса по покупке и продаже товаров и заняться гостиничным бизнесом. Подстегиваемая своим амбициозным трейдером по торговле сырой нефтью Яном Тейлором, компания Vitol уже несколько лет продавала топливо Кубе, и эта страна, испытывающая нехватку средств, накопила значительный долг. Торговый дом искал способ вернуть свои деньги, и туризм казался ему лучшим шансом. Куба будет развиваться за счет туризма", - объяснил Энрике Кастаньо, представитель Vitol в Гаване, объявив о планах потратить 100 миллионов долларов на строительство шести отелей на острове.
Гостиничный гамбит Vitol показал, насколько глобально ощущались последствия распада Советского Союза. В один миг были разорваны глубоко укоренившиеся сети торговли и экономической зависимости. Многие иностранные инвесторы не решались ставить на кон свои деньги и репутацию в местах, которые до недавнего времени входили в сферу влияния Советского Союза. Но только не сырьевые трейдеры: они поддерживали страны, испытывающие нехватку денег, поставляя нефть и продовольствие в кредит; они вкладывали свои деньги в проекты по всем странам бывшего коммунистического блока; и они перенаправляли потоки природных ресурсов из политически выгодных цепочек поставок, которые предпочитали центральные планировщики, туда, где цена была выше.
Так компания Vitol оказалась на Кубе, где построила роскошный курорт. Отныне здесь действовала только логика рынка. Это был мастер-класс того, как сырьевые трейдеры могли преодолевать политику, как никто другой: они пришли на смену старой советской системе и в процессе помогали поддерживать на плаву такие коммунистические режимы, как кастровский, и делали это, соединяя их с финансовыми рынками в Лондоне и Нью-Йорке.
Перекройка такого большого участка мировой экономики стала подарком для трейдеров, открыв огромный новый регион для игры и гораздо больше возможностей для покупки и продажи товаров. Трейдеры, бросившиеся в Россию в начале 1990-х годов, сколотили состояния; но во всем коммунистическом мире было еще больше возможностей для получения прибыли - от Анголы с ее большими запасами нефти до Румынии, ключевого центра нефтепереработки на Черном море, и Казахстана с его огромными минеральными богатствами. Это была эпоха, когда идеологические разногласия, сформированные в ходе холодной войны, отпали, и единственное, что имело значение, - это деньги. Конечно, это было главным постулатом философии трейдеров, по крайней мере, с 1950-х годов, и они с радостью приняли свою роль в новом экономическом порядке.
Если и был трейдер, воплотивший в себе дух эпохи, то это был Иэн Тейлор. Он обладал всей кипучей энергией своих предшественников, готовый в любую минуту вылететь в Гавану на встречу с Фиделем Кастро или в Маскат к султану Омана - или прилететь в охваченный войной Бенгази, чтобы заключить сделку с ливийскими повстанцами. Но он был более мягким и политически подкованным, чем такие трейдеры, как Марк Рич и Джон Дойс. Даже когда он водил компанию Vitol по всем уголкам земли в поисках нефти для торговли, он заботился о том, чтобы ее имя вызывало одобрение в коридорах власти на Западе.
Ян Ропер Тейлор родился в 1956 году на юго-западе Лондона в семье с шотландскими корнями, но вырос в Манчестере, где его отец был руководителем химического гиганта ICI. Нефтетрейдером он стал случайно: он изучал философию, политику и экономику в Оксфордском университете - курс, который известен как быстрый путь к карьере политика. Но Тейлор, желая заработать более серьезные деньги, подал заявку на несколько корпоративных вакансий. Когда поступили предложения, одно из них содержало зарплату на 200 фунтов стерлингов в год больше, чем остальные. И он согласился на нее. Это была работа в компании Shell.
Уже в раннем возрасте Тейлор проявил склонность к приключениям, которая сослужит ему хорошую службу в мире торговли нефтью. Когда его родители переехали в дореволюционный Иран, Тейлор стал проводить свои школьные каникулы в Тегеране. В юности он однажды добрался автостопом из Ирана в Кабул. И вот, когда в компании Shell появилась вакансия представителя нефтяной компании в Каракасе, Тейлор ухватился за эту возможность.
Не говоря ни слова по-испански, но полный юношеской жажды странствий, Тейлор прибыл в Каракас в период потрясений на нефтяных рынках: 1979. Вскоре он обнаружил, что пьет пиво у бассейна элитного отеля в Каракасе с министрами ОПЕК, которые встречались в венесуэльской столице. Это было захватывающее время для молодого нефтетрейдера. Он путешествовал по Центральной Америке, покупая и продавая нефтепродукты на Гаити, в Доминиканской Республике и на Барбадосе. В Суринаме произошел переворот, и ему пришлось остаться на ночь в борделе, поскольку это было единственное двухэтажное здание в городе и таким образом обеспечивало чуть большую защиту от ситуации на улице. Когда он отправился на Ямайку, Шелл снабдил его пистолетом (но не научил им пользоваться).
"Это было чудесно. Было очень весело", - говорит Тейлор о своем пребывании в Каракасе. 3 Там же он встретил свою жену Кристину, сделав ей предложение рано утром после ночной вечеринки.
Следующей остановкой Тейлора стал Сингапур - рубеж развивающегося азиатского рынка нефти. Он быстро выделился. Он обладал безграничной энергией и энтузиазмом, которые в равной степени применял как в деловой, так и в общественной жизни . Острый интеллект сочетался в нем с личным магнетизмом,
