– Когда эта Инга была уже мертва.

– От кого вы узнали это?

– От своей жены.

– А она откуда?

– Вот этого я не спросил. Она всегда все про всех знала. Как и все женщины, любопытная. Поэтому даже не подумал спросить у нее, откуда она все знает. В конце концов, это не важно. Но уверен, что не просто так она появилась в моей конторе. Однажды я застал ее в моей приемной. Она что-то искала на столе секретарши. Хотя уверяла, что просто принесла бумаги на подпись.

– Что она могла искать?

– Да все что угодно. Ее могли нанять конкуренты. И я даже догадываюсь, кто.

– И кто же?

– Светка Самарина, прокурор. Володькина жена. Давно на меня зуб точит. Хочет засадить.

– А есть за что? – поинтересовался Кирьянов.

– Поверьте мне, она найдет за что.

Я вспомнила, что Кирьянов говорил, как с телефона Самариной были звонки Инге. Но в это никак не вписывалась история с матерью Инги, вернее, Надежды. Самарин рассказал, что Инга искала крестную. И свою жену он даже не упоминал.

– Тогда я не совсем понимаю: если вы так боитесь семейство Самариных, то что вы хотите от меня? Мне их привлечь не за что. Тем более ее, как представителя закона.

– Думаю, что уже ничего. Зря я сюда пришел.

Чертовский резко засобирался.

– Я не закончил, – привстал Кирьянов.

– Мне сказать больше нечего. Свои права я знаю.

Не прошло и нескольких секунд, как Чертовский покинул кабинет и мы снова остались с Володей вдвоем.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – посмотрев на Кирьянова, спросила я его.

– Надеюсь, ты не хочешь поговорить с Самариной? – В его глазах я распознала страх.

– Почему же не хочу? Очень даже.

– Брось, Тань. Она-то здесь при чем? Неужели ты поверила тому, что услышала сейчас в стенах этого кабинета?

– Безусловно, в его словах есть смысл.

– А по-моему, мужика просто накачали лекарствами. Ты глаза его видела? И поведение странное. Как будто он под кайфом.

– Он просто чего-то очень сильно боится. Вернее, кого-то. Неужели ты сам это не заметил?

– Я обратил внимание на то, что он не такой, как обычно. Не огрызался как собака, что ли. Он мне всегда напоминал бойцовского пса, которого хозяин еле сдерживает на строгом ошейнике. Думаю, ему пришлось очень глубоко спрятать свое эго, чтобы осмелиться прийти сюда.

– Я бы хотела побольше разузнать про эту Самарину. И ты мне должен помочь.

– Что именно ты хочешь узнать и чем я могу тебе помочь?

– Сначала неплохо было бы почитать ее досье, а потом и с ней самой поговорить. Почему она так часто звонила Инге и что их связывает?

– Может, Самарина ревновала мужа к ней? Она женщина властная, а Инга была красивой девушкой, всегда была рядом с Самариным. Отсюда и звонки. Возможно, хотела пригрозить.

– Володя, ты, как всегда, мыслишь примитивно. Не забывай, что Инга спрятала какой-то компромат на Самарина. Благодаря этому использовала его в своих личных целях. Он помогал ей отыскать крестную. Возможно, Самарин рассказал о шантаже свой супруге. Поэтому она и звонила Инге. У меня пока только такое предположение. Вот из-за чего я и хочу поговорить с ней. С ее мужем я уже беседовала. Его версия меня мало удовлетворила, хотя я узнала немало интересного. Так ты мне поможешь?

– Максимум, что смогу сделать, так это запустить тебя в нашу базу. Но организовать с ней встречу – это не ко мне, Тань.

Что меня порой подбешивает в Кирьянове, так это чрезмерная осторожность и боязнь вышестоящего начальства. Поэтому, когда я запросила у него организовать мне встречу с прокурором Трубного района, почти на сто процентов была уверена, что он испугается. Но я особо и не надеялась. В прокуратуре у меня остались хорошие знакомые. По крайней мере, я надеюсь, что они меня еще помнят.

– Володь, надо как можно скорее вскрыть ячейку. В ней может быть ответ на наши вопросы.

Кирьянов клятвенно пообещал мне решить этот вопрос уже к завтрашнему дню. Я же решила, что пора бы добраться до дома. Все-таки травма до сих пор не давала мне концентрироваться и думать в полную силу.

Моя любимая небольшая квартирка гостеприимно встретила меня запахом лаванды и ландыша. Этот аромат запал мне в душу после моей поездки в Крым. Я привезла оттуда всевозможные пузырьки и флакончики с этими запахами. И теперь моя квартира благоухает, на мой взгляд, просто божественно.

Плюхнувшись на пуфик в коридоре, я прислонилась к стене и вытянула ноги. Они страшно гудели.

В моем рюкзаке еще теплилась французская ватрушка, которую мне с благодарностью положила тетя Люся. Самое время было перекусить. В чайнике еще остался чай, который приготовил Тимофей.

За окном было уже темно. Мне почему-то захотелось зажечь свечи и устроить самой себе романтический вечер. Да, я частенько так делаю и считаю это абсолютно нормальным.

Ватрушка оказалась все такой же вкусной, как и много лет назад. Но ела я ее без удовольствия. Перед глазами стояло лицо Леонида. Такая нелепая смерть! А ведь он пытался мне помочь. Абсолютно искренне и по-дружески. И сейчас максимум, что я могла для него сделать, – это найти его убийцу. Но пока все настолько в этом деле непонятно, что даже мне, без ложной скромности опытному детективу, пока нелегко распутать этот клубок.

Для этого мне очень хотелось поговорить с прокурором Самариной. Я нутром чуяла, что она как-то связана с этими убийствами. Конечно, я не отодвигала на второй план Инессу Чертовскую. Все-таки сейчас для меня она оставалась главной подозреваемой. Единственное, чего я не могла сейчас, так это доказать, что она и есть крестная Нади Белявской, или Инги Сурковой. После разговора с Самариным у меня почти сложилась полная картина преступления. Дочь, желая взглянуть в глаза женщине, из-за которой ее мать покончила с собой, ищет ее. И когда находит, то погибает сама. По сути, Снежане было что терять. Она сменила личность и прекрасно живет