– Это как раз то, что мне нужно. Недавно убили моего племянника. Ему было всего тридцать лет. Хороший парень. Его сбил автомобиль и скрылся. Полиция бездействует. Она даже не берет во внимание то, что ему угрожали за несколько дней до убийства.

– Тетя Люся, как звали вашего племянника? – На минутку я подумала, что знаю, про кого она говорит.

– Леня.

Я не ошиблась. Она говорила именно о нем. В очередной раз убедившись, что мир очень тесен, я предложила тете Люсе присесть за столик. Клиентов больше не было, поэтому она согласилась.

– Хороший был мальчик, – вытирая слезу со щеки своим фартуком, произнесла тетя Люся. – Только очень доверчивый. И друзей выбирал не тех.

– Что значит не тех? Подозреваете, что его смерть могла быть как-то связана с его окружением? – уточнила я.

– Не подозреваю – знаю, – с полной уверенностью произнесла она. – Она-то ему и угрожала.

– Значит, это женщина?

– И еще какая! – Лицо тети Люси выражало явное недовольство. – Громкоголосая мадам.

– Как ее имя?

– Имя не назову. Но я лично слышала его телефонный разговор. Вернее, это был громкий женский голос. Леня зашел ко мне на работу и пока ждал, когда я обслужу клиентов, с кем-то говорил по телефону. Сами видите, у нас помещение небольшое, а слышимость тут очень даже хорошая. Я сразу обратила внимание, что Леня расстроился.

– Но с чего вы взяли, что это были угрозы?

– А что же еще? Я Ленечку с пеленок знаю. Он мне как сын. Был. И то лицо, которое у него было после того, как он закончил разговор, выражало только одну эмоцию – страх. Он был напуган.

Я сделала заметку в телефоне о том, что надо попросить Кирьянова проверить историю звонков Леонида.

– Вы можете вспомнить, когда был этот звонок? Хотя бы примерно?

– Даже не примерно. Это было в день моего рождения. Леня зашел меня поздравить. Около двенадцати часов дня.

Я сделала себе еще одну запись. Теперь узнать, что за женщина ему звонила, станет проще.

– Так ты поможешь нам? Его мать места не находит, а брат уже строчит жалобы на бездействие полиции.

– Я постараюсь сделать все, что смогу, – пообещала я.

В кондитерскую пришли клиенты, и тетя Люся встала за кассу, а я засобиралась к Кирьянову. Слишком много у меня накопилось к нему вопросов.

Когда я доехала до отдела полиции, на улице уже было темно. Дни во время расследований летят незаметно. Так и сегодня: не успев проснуться, мне скоро снова надо будет ложиться. Если бы не мое болезненное состояние, то я бы смогла бодрствовать всю ночь. Но, как только я вышла из машины, меня сильно стало клонить в сон.

Свет в кабинете Кирьянова был единственным горевшим в это время суток на четвертом этаже. Зайдя внутрь, я увидела его лежащим в углу на диванчике. Согнувшись в позе младенца, он крепко спал.

Я подошла к нему, чтобы разбудить, но мне стало жалко. Его умиротворенное выражение лица так и просило не беспокоить и дать поспать еще хотя бы часик. Поэтому я не стала его тревожить и села за стол.

Бесконечные бумаги, которыми практически всегда завалено рабочее место Кирьянова, и на этот раз заполнили все его пространство. Я всегда поражалась, как он умудряется в этом всем что-то находить. Поверх остальных лежало дело Инги.

Любопытство пересилило меня, и я начала его читать. Чтиво настолько увлекло меня, что я не заметила, как проснулся Кирьянов.

– Ты давно тут? – потирая глаза, спросил он.

– Не очень, – не отрываясь от дела, ответила я.

– Чем ты так увлечена?

– Конечно, нашим делом. Кто эта женщина? – протянула я фотографию неизвестной кареглазой шатенки. – Я не видела ее раньше.

– Знакомься – Светлана Евгеньевна Самарина. Прокурор Трубного района Тарасова. И жена Владимира Самарина, заместителя Чертовского.

– Я знакома с Самариным. При чем тут его жена? Насколько я знаю, она не пересекалась с Ингой.

– Зря ты так думаешь. Я проанализировал распечатку звонков в последние дни жизни Инги. С телефона Самариной ей звонили минимум семь раз. Но, судя по длительности разговора, Инга не брала трубку.

– Ты говорил с Самариной?

– Говорил. И она напрочь отрицает этот факт. Весьма неприятная особа, должен сказать. Но меня насторожил один факт: только я упомянул Суркову, она напряглась и не захотела говорить.

– Коллеги подозревали, что у Самарина и Инги была связь. Но сам Самарин отрицает. Он мне рассказал, что помогал ей найти бывшую подругу матери.

– С чего бы вдруг он это делал? Самарин, как мне удалось узнать, достаточно скользкая личность. Чтобы кому-то помогать, на то у него должна быть достаточно веская причина.

– Шантаж подходит?

– Только если шантажировали самого Самарина.

Я достала из рюкзака ключ, который передала мне Рита. Все это время, что он был у меня, я тщательно оберегала его. И даже если там нет того, что мне может пригодиться в расследовании, я все равно должна была туда заглянуть.

– Это тот ключ, о котором ты говорила?

– Да, это именно он. Ты достал ордер?

– Совсем забыл, если честно. Сейчас уже поздно. И к тому же сомневаюсь, что мне дадут разрешение вскрыть ячейку. Надо сначала доказать, что ее арендовала убитая и что в ней лежит то, что нам нужно. Где ты достала его?

– Своих людей не выдаю.

– Даже мне?

– Разве сейчас это важно? Как хочешь, но ты должен найти доступ к этой ячейке, Вов.

Кирьянов почесал затылок, широко зевнул и поднялся с дивана.

– Кофейку не желаешь, Тань?

Я чуть было не согласилась, но живо представила перед собой Тимофея, который строго-настрого запретил мне это делать.

– Нет, спасибо. Очень хотелось бы, но пока нельзя.

– Не узнаю тебя, подруга. Сколько тебя знаю, ты частенько пренебрегала правилами.

– Да, но не когда дело касается здоровья. Честно, не думала, что окажусь в подобной ситуации.