местной станции и удавалось своевременно осветить какое-то событие, не было никакой гарантии, что оно сразу же попадет в эфир Центрального телевидения: сюжеты из конкретных городов для программы «Время» тоже планировались заранее и ограничивались определенным количеством часов в месяц471.

Запоздалость репортажей с советских заводов и колхозов также сталкивала производителей новостей с ограничениями строго документального жанра: учитывая, как часто звучали призывы создавать новости, объединяющие в себе документальные и художественные формы, что может быть плохого в небольшой пересъемке уже произошедших событий? Именно этой практике была посвящена критическая статья в «Журналисте», в которой омская телестудия обвинялась в прикреплении кисточки винограда к лозе, для того чтобы снять на видео пионеров, собирающих урожай, – то есть событие, произошедшее до приезда съемочной группы472. Инсценировка событий была чревата утратой доверия к телевидению – может, и не у зрителей, но уж точно у тех, кто стал свидетелем подобной фальсификации на своем сельскохозяйственном или промышленном предприятии.

Второй круг проблем касался того, насколько изображаемые люди или места соответствуют представлениям журналистов (и, возможно, цензоров) о том, как должно выглядеть нечто «типичное» и вместе с тем исключительное. Журналисты местных телестудий писали в журнал «Журналист» письма с вопросами о том, насколько точно могут они показать жизнь на своих предприятиях. Уместно ли, например, снимать ручной труд или работа должна выглядеть только «привлекательно, красиво»? На это один видный работник редакции пропаганды Центрального телевидения отвечал в своей статье, что важнее те «нравственные ценности», которые герой может выразить, независимо от того, работает ли он вилами или на тракторе473.

А между тем в первые годы работы Лапина на Центральном телевидении некоторые способы и жанры точного отражения советской жизни были явно не в чести. С начала 1970‐х годов запрет на негативное изображение советской жизни распространился на разоблачения местной коррупции и бесхозяйственности, периодически появлявшиеся в программе «Время» до прихода Лапина. Прежде критические материалы частично оправдывались с точки зрения правдоподобия: зрители видели на экране отражение собственных проблем и забот474. Кроме того, такие новостные материалы могли способствовать решению проблем путем разоблачения виновных475. Но в 1970 году Лапин ясно дал понять, что, учитывая национальный охват Центрального телевидения (и его международную аудиторию), никакие негативные представления о советской жизни недопустимы. «Для радио и телевидения нет никакой необходимости увлекаться критическими выступлениями, обращаться… с критикой отдельных предприятий… отдельных цехов, там, или даже отдельных отраслей промышленности к миллионам людей», – сказал Лапин на партийном собрании в июне 1970 года. Не нужно, конечно, скрывать проблемы или приукрашивать правду, однако «основная задача все ж пропагандировать положительные факты, распространять в массах новые лучшие образцы жизни и труда, возвеличивать труд советского человека»476. Местные конфликты, как объяснял позже заместитель Лапина Энвер Мамедов, можно было разрешать на месте, без общенациональной огласки477.

Как ясно из заявлений, сделанных Лапиным и Мамедовым в начале 1970‐х годов, конфликтам и непредсказуемости в советских внутренних новостях места не было. Однако именно эти два элемента составляли основу большей части новостей о жизни за рубежом – той темы, которая в советской телевизионной сетке 1970–1980‐х годов стала занимать все большее место.

РАСЦВЕТ ЗАРУБЕЖНЫХ НОВОСТЕЙ

После закрытия Лапиным «Эстафеты новостей» в 1970 году у новостной редакции Центрального телевидения осталось лишь несколько программ о зарубежных новостях, которые выходили крайне редко и выполняли не столько информационную, сколько откровенно контрпропагандистскую функцию. Они носили тенденциозные названия; например, одна из программ о США называлась «Владыки без масок». Однако с середины 1970‐х освещение иностранных новостей значительно расширилось: уже к 1976 году появились четыре новые программы, посвященные исключительно зарубежным новостям478. В дополнение к ним в ежемесячном телевизионном расписании было выделено еще четыре «окна» для новостных программ, реагирующих на международные события по мере их развития479. В ноябре 1978 года Брежнев, выступая на Пленуме ЦК КПСС, обратился к проблеме западного радиовещания и призвал резко увеличить освещение международных новостей на советских радио и телевидении480. Начиная уже со следующего месяца Центральное телевидение ответило на это быстрым и заметным расширением соответствующих программ. Чрезвычайно популярная и оживленная «Международная панорама» была увеличена с тридцати до сорока пяти минут (с возможностью увеличения до часа); в программе «Время» была увеличена продолжительность сегмента иностранных новостей, а также частота появления экспертов по иностранным делам и журналистов в качестве комментаторов международных новостей.

Самое примечательное нововведение – замена двух вечерних выпусков «Телевизионных новостей» (теперь они назывались просто «Новости»), выходивших по будням, на новую программу зарубежных новостей под названием «Сегодня в мире»481. «Новости» выходили в лучшее вечернее время – в 18:00 и по завершении последней вечерней программы. Новая программа иностранных новостей будет занимать это место в прайм-тайме каждый будний вечер, а с учетом «Международной панорамы» в воскресный прайм-тайм и выпуска одной из двух передач о внешней политике или тематического фильма о зарубежных новостях по субботам советское телевидение будет теперь давать значительное количество иностранных новостей в лучшее эфирное время каждого дня недели. Инструктируя сотрудников на внутрипартийном совещании, Лапин напрямую связал эти изменения с угрозой западного радиовещания. Выходивший поздно вечером выпуск программы «Сегодня в мире» был призван, по его словам, противостоять вражеским голосам, которые «именно в это время наиболее активны»: «…тут мы как бы противопоставляем свое подведение политических событий дня»482.

Лапин упомянул и еще одну примечательную особенность этих расширенных программ иностранных новостей: их вели не дикторы, а исключительно эксперты-комментаторы. В 1978 году в штате Центрального телевидения насчитывалось десять таких комментаторов; почти все они были журналистами, в основном иностранными корреспондентами советских газет или информагентств483. Газеты подчеркивали важную роль авторитетных журналистов в таких передачах. В статье о новой программе «Сегодня в мире» один из шести ведущих – обозревателей иностранных событий, Фарид Сейфуль-Мулюков, рассказал об «опасности» превращения в простого «зачитывателя» информации, когда ведешь новостную программу. Однако он отметил, что шесть дикторов-комментаторов «заметили и устранили» этот риск. Они старались подавать все новости «эмоционально окрашено, проявляя свое отношение к событию, комментируя его с позиций специалиста, гражданина, которого волнует событие, о котором он говорит с экрана». Сейфуль-Мулюков подробно описал свою личную роль в подготовке новостей для программ, которые он вел сам, решая, какие сюжеты и в каком порядке освещать. Дав почасовое описание суток перед эфиром, Сейфуль-Мулюков подчеркнул разнообразие подходов шести ведущих программы, которые по очереди составляли и вели ее, опираясь на свой личный опыт484. Это, по