обмен на обещание Иддин-Сина отпустить остальных восставших. Верный Барсал, который был из них самый молодой, пришел в ужас от этой сделки. Он попытался предупредить Пророка, но тот лишь сказал, что если такова воля Единого, он с радостью примет испытание. Риквард только попросил Барсала спасти его сестру и тех магов, что примкнули к ней из сочувствия к восставшим.

Барсал уговорил Рианнон бежать. Сам он остался, чтобы в последние минуты быть с Пророком, а потом рассказать всему миру правду о том, что произошло на самом деле. А шестерым оставшимся Верным бегство Рианнон было только на руку. Она стала уж слишком горячо заступаться за магов, и соратникам Пророка оказалось совсем просто обвинить в ее предательстве.

Подумать только, Пророк Риквард, гонитель и обличитель магов, имел сестру с магическими способностями. Да как он мог после такого призывать к убийству всех чародеев!

— Это знание ничего нам не дает, — покачала головой Эсса, — Всем ведь известна заповедь Пророка о том, что магия зло, и всякий, кто ею владеет, рано или поздно употребит ее во зло ради власти и порабощения остальных созданий Единого. Вот если бы Пророк потом раскаялся и признал, что был неправ, у нас на руках оказался бы отличный козырь…

— Похоже, мы нашли то, чему ни Церковь, ни Орден не обрадуются, — мрачно заявил Матеос, — Пророк и предавшая его чародейка — брат и сестра, а на деле — его обманули и продали собственные последователи. Понимаете, чем это нам грозит? Нас всех повесят уже потому, что мы это видели.

— Если найдут, — решительно, в один голос заявили Эсса и Андри.

Они с улыбкой переглянулись. Маг взял подругу за руку:

— Идем дальше. Мы должны выяснить правду. Если все было не так, как утверждает Церковь, возможно, у нас есть шанс прекратить эту вечную охоту на магов.

Они прошли дальше по галерее. Помещение, в которое она вела, оказалось просторным, богато украшенным залом. Мягкий желтоватый свет, который был виден из коридора, исходил от резного, воздушного купола здания, через который в помещение проникал дневной свет. Его многократно усиливала магия, которой купол был заряжен изнутри. Благодаря этому зал был ярко освещен, но свет этот был мягким и не мешал глазам.

Глава 18

Айкерон, Союз Вольных городов, 1 глита 1135 Эры Пророка.

Все высшее общество Айкерона было в восторге, узнав, что Одиль Де Верлей, весьма богатая и обаятельная вдова барона Де Верлея из Трезеньеля, на этот раз, как обычно, приедет в город на весенний сезон. Прошлый ей пришлось пропустить, как говорили, из-за серьезной болезни, которая надолго приковала ее к постели. Но теперь баронесса была здорова и жаждала общения со старыми друзьями и, конечно, новых развлечений.

Айкеронская знать обожала баронессу Де Верлей. Красивая, ухоженная, одетая по последней трезеньельской моде, везущая ворох самых свежих придворных сплетен, Одиль Де Верлей была как живительный бриз для городской знати. Стоило ли говорить, что у Одиль не было отбоя от поклонников. Поговаривали, что даже сам легат Айкерона Эрмано Солер был в их числе, и вот он-то и пользовался особой благосклонностью прекрасной дамы. Иначе как было объяснить, что суровый правитель охотно оказывал ей свое покровительство.

Баронессе было уже далеко за тридцать, у нее были две взрослые дочери, старшая Ноэль и младшая Виолет, такие же изысканные, живые и веселые, как и она сама.

В этот приезд эксцентричная леди Одиль в очередной раз ошеломила все высшее общество Айкерона. Она привезла с собой не только двух родных дочерей, но и еще одну девицу, которую представила как свою племянницу, дочь трагически погибшей вместе смужем в Эвермире старшей сестры, Соланн.

Тот факт, что у баронессы вообще была старшая сестра, о которой никто не слышал, знать нашла весьма интригующим. Да и девушка, которую привезла с собой Одиль Де Верлей, разительно отличалась от ее собственных дочерей.

Племянницу баронессы звали Эсса Ларк. Кто-то из айкеронской знати припомнил, что знавал Ларков из Эвермира, и это была очень достойная семья. Когда в Эвермире пятьдесят лет назад к власти пришел узурпатор, Ларкам, как людям, верным погибшему королю, пришлось бежать из страны, спасаясь от его гнева, а потом изыскивать способы восстановить на троне представителя законной династии. И им это удалось. Вспомнили, что оба сына сбежавшего главы семейства сделали блестящую карьеру в легендарной Гильдии Воров Глерона. В итоге все единодушно сошлись во мнении, что Эсса Ларк — особа, вполне достойная того, чтобы быть принятой в высшем свете Айкерона.

В отличие от Ноэль и Виолет, обладательниц выразительных карих глаз и золотисто-рыжих кудряшек, которые они обожали укладывать в сложные прически, племянница баронессы была зеленоглазой, а свои черные, как смоль, волосы предпочитала коротко стричь.

Леди Эсса Ларк подтверждала все шокирующие слухи об очень простом образе жизни эвермирской знати, которые долетали до Айкерона. Ярких нарядов, сшитых по последней моде, которые так любили ее двоюродные сестры, Эсса не носила, предпочитая им простую и неброскую одежду. В компании своих кузин девушка смотрелась, как изысканный черный лебедь среди ярких и подвижных уток-мандаринок: она была тоже красива, но по-другому.

Эсса была изящна и грациозна, как и ее двоюродные сестры, но обладала, скорее, грацией силы, которая бывает у человека, знакомого с фехтованием, бегом, плаванием, словом, с занятиями, которые в Трезеньеле традиционно закрыты для дам из высшего света.

Племянница баронессы была умна и не скрывала этого. Тот, кому удавалось разговорить Эссу, восхищался ею, как приятной собеседницей. Вскоре она заработала себе ровно столько поклонников среди мужской половины двра легата, сколько завистниц и недоброжелательниц — среди женской.

Впрочем, вскоре все, кто попал под чары племянницы баронессы, были весьма расстроены. На одном из своих приемов Одиль Де Верлей объявила о том, что Эсса будет помолвлена с сыном королевского сенешаля, маркизом Де Виндексом, который ради этого через неделю специально прибудет в Айкерон. Помолвка должна состояться первого эллона, в День Влюбленных, и не где-нибудь, а прямо во дворце легата Солера, во время бала-маскарада. Разумеется, баронесса тут же пригласила всех на торжество.

Ко всеобщему удивлению, Эсса не стала принимать поздравления, а тут же, извинившись и сказавшись больной, вышла из зала. «Переволновалась!» — решило общество, — «Не каждой выпадает такая блестящая партия!»

* * *

Вольный город Айкерон с наслаждением открывал весне свои объятия. Ледяное течение, мучившее горожан последние два месяца, всего каких-нибудь пару недель назад повернуло обратно, уступив дорогу новому, теплому, принесшему с собой первые торговые корабли, которые