особенно ярок. В центре помещения, на возвышении, на высоком деревянном кресле, прикованный к нему цепями, восседал еще один скелет. Одежда его тоже истлела и теперь свисала с костей побуревшими от времени лоскутами. Было сложно определить, какого она изначально была цвета. Череп венчала золотая тиара с рубинами. У ног прикованного скелета на полу лежал небольшой каменный цилиндр, такой, в которых обычно хранят ценные свитки.

Медленно и очень осторожно ступая, стараясь не наступить на усеявшие все вокруг кости, Андри поднялся на возвышение. Маг наклонился и подобрал цилиндр. Как только пальцы чародея коснулись каменного футляра, Андри вздрогнул всем телом и застыл на несколько секунд.

Потом маг овладел собой. Тяжело и глубоко дыша, он открутил крышку цилиндра и вынул оттуда несколько пожелтевших листков. и, пробежав их глазами, молча протянул Виэри. Лицо целителя выражало боль, скорбь и отчаяние. Девушка так же, не говоря ни слова просмотрела документы и отдала их Матеосу. Юная чародейка была потрясена. Гладиатор беззвучно выругался и протянул бумаги Эссе.

— Что же получается, — прошептала, наконец, Виэри, — Рианнон — действительно сестра Пророка? Сестра-близнец? А сам Пророк, ужаснувшись от того, как стали толковать его слова, помог ей и тем, кого она смогла спасти, убежать сюда, в Фанкор-Зор?

— Похоже, что так, — хмуро согласился Матеос, — А этот документ, получается, — подлинное завещание Пророка. Выходит, что та его заповедь, которая говорит о том, что никто не может и не должен использовать свой дар во вред другим, чтобы подавлять их, мучить и обращать в рабов, относится не только к магам, но и к рыцарям? Их неуязвимость к магии тоже можно считать даром.

— Не должно никому, имеющему опасный дар, многократно возвышающий его над остальными творениями Единого, поддаваться искушению и использовать его против тех, кои дара не имеют. Да будет сурово и беспощадно наказан тот, кто, даром обладая, воспользуется им для получения власти, порабощения и притеснения, ибо не место таким в чертогах Единого, — процитировала Виэри, — Именно этой заповедью рыцари прикрываются, чтобы уничтожать магов.

— Как бы там ни было, Пророк, в конце концов, понял, как именно потом будут толковать его заповедь. В завещании ни о каком поголовном истреблении магов Пророк не упоминает, — уточнила Эсса, — Он прямо говорит о договоре, который даст равные права всем.

— Значит, это и есть леди Рианнон, сестра-близнец Пророка Рикварда? Почему она прикована? — дрожащим голосом тихо спросила Виэри.

— Эти цепи из одрикса. Они блокируют магическую силу, мешают сосредоточиться. Если тебя заковывают, сначала просто путаются мысли, а потом начинает болеть голова. Она раскалывается так, что ты мечтаешь умереть, лишь бы все это закончилось, — глухо сказал Андри, обессиленно усаживаясь на ступени возвышения, — Когда я взял в руки футляр, мне было видение. Через двадцать лет после бегства Рианнон, оставшиеся Шестеро Верных, которые к тому времени уже создали Вечный Орден, пришли сюда с войском для переговоров. Бывшие соратники Рикварда утверждали, что прибыли как посланцы мира. Рианнон была счастлива. Все жители Фанкор-Зора были счастливы, они устали бояться. Почти весь город собрался приветствовать послов Ордена.

А первый командор, сэр Руфус, приблизившись к леди Рианнон, якобы для того, чтобы вручить ей мирный договор и просьбу о возвращении, вместо этого приставил ей к горлу клинок.

Она видела, как их всех убивали, и ничего не могла сделать, только в отчаянии сжимала в руках эти бесполезные бумаги за подписью Пророка. Потом они ушли, так и оставив Рианнон живой и прикованной среди мертвых тел. В конце концов, она умерла в мучениях и беспамятстве. Последнее, что она чувствовала, была неутихающая головная боль. А эти… — Андри сжал кулаки, — Они были настолько уверены, что никто не станет искать Рианнон, что даже не уничтожили Завещание. А впрочем, может быть, они вообще не знали о его существовании.

Эсса обняла мага за плечи:

— Это случилось более тысячи лет назад, Андри. Зато теперь мы сможем восстановить истину.

— Может быть, да, а может быть, и нет, — бывший телохранитель, прислушиваясь, повернулся лицом ко входу.

— Что ты имеешь в виду, Матеос? — Эсса выпрямилась и тоже прислушалась.

— Сюда идут, — коротко ответил воин.

Из коридора явственно послышались чьи-то торопливые гулкие шаги. Те, кто шел следом за ними, несомненно, очень спешили.

* * *

Рыцари подошли к старому зданию ратуши. Рыцарь-лейтенант замер и прислушался. Только сейчас Конрад ощутил, насколько он устал. Последние несколько ярдов его ноша, казалось, давила на плечи с удвоенной силой. Но Конрад боролся с искушением. Он не бросит юношу, тем более что помощь, на которую рыцарь так рассчитывал, уже совсем близка.

Конрад осмотрелся. Вокруг центральной площади с огромным фонтаном, который все еще работал, сохранилось еще несколько внушительного вида строений. И некоторые из них наверняка могли привлечь внимание мятежников. Например, здание библиотеки с тяжелыми металлическими дверями, которые сейчас были гостеприимно распахнуты.

Надо было делать выбор, куда двигаться, и быстро. Любая его ошибка могла стать фатальной для Армина. Рыцарь-лейтенант понимал, что времени у них почти не осталось.

Спутник Конрада, сэр Бертран, уловил его колебания и остановился, раздраженно глядя на своего проводника.

— Почему мы медлим, сэр Конрад? Ты решил дать преступникам фору? — казалось, старик вложил в эти вопросы всю свою желчь и ехидство.

Рыцарь-лейтенант обернулся к сэру Бертрану. За все время их совместного путешествия Конрад успел порядком устать от общества пожилого человека, ворчавшего по каждому пустяку. Теперь нервы рыцаря-лейтенанта вибрировали, как натянутые струны, и он был готов ответить Бертрану самой резкой отповедью, на которую был способен, но прекрасно понимал, что это только ухудшит ситуацию.

— Ратуша, — коротко сказал Конрад, перехватил поудобнее едва дышащего Армина и, не говоря больше ни слова, устремился по лестнице наверх. Бертран последовал за ним.

Двери величественного здания, когда-то бывшего памятником ныне утраченного могущества Империи Ристерос и славы Фанкор-Зора, тоже были открыты, и рыцари беспрепятственно вошли внутрь.

Они оказались в просторном зале с выложенным мозаикой полом. Он был выложен причудливыми узорами, которые Конрад с огромным удовольствием рассмотрел бы, окажись они в иной ситуации. Теперь же он поискал взглядом, куда идти дальше. Из зала в глубь здания вела широкая галерея, освещенная ровным голубоватым светом. Рыцари устремились туда.

То, что предстало их взору, ошеломило Конрада. По стенам галереи были расположены мозаичные полотна со сценами из жития Пророка Рикварда, но и на них смотреть у рыцаря не было времени. Но, похоже, эти сцены злили сэра Бертрана, который плевался и бормотал что-то о ереси и нечестивцах. Конрад не обращал на это внимания. Он бежал по галерее