Шрифт:
Закладка:
Внезапно Бертран почувствовал, что его боль утихла. Лицо, ладони и колени больше не горели. Жжение, немилосердно раздирающее легкие, тоже пропало. К его конечностям возвращалось тепло, лед больше не сковывал их. Холод исчез и из внутренностей, а вместе с ним ушел и страх. Мальчик вскочил на ноги и обернулся в поисках чего-нибудь, что могло бы его защитить. Ему под руку попался бронзовый подсвечник, канделябр на двенадцать свечей. Бертран неожиданно легко схватил его и медленно пошел на чародейку.
Сначала та только рассмеялась, описывая руками большой круг. Бертран ничего не почувствовал. Женщина нахмурилась и выпустила из кончиков пальцев стрелы светящейся синим энергии. Они вошли в тело мальчика, не причинив ему никакого вреда.
Заметив это, Бертран вдохновился. Его движения ускорились. Мэтресса Эйлин отступила к окну, швыряя в мальчика одно заклинание за другим, но теперь они не ранили Бертрана и не причиняли ему боли.
Мальчик вдруг почувствовал, как его переполняет ненависть. Его глаза наполнились слезами, и он с отчаянным криком ринулся на чародейку, замахиваясь на нее канделябром. Эйлин испуганно вскрикнула, сделала шаг назад и резко отшатнулась, уклоняясь от удара.
Это движение для чародейки оказалось роковым. За ее спиной было только высокое окно со стеклами в тончайших переплетах, но, удивленная внезапным нападением, казалось бы, уже измотанной жертвы, чародейка об этом забыла. Раздался треск, брызнули осколки, и мэтресса Эйлин, потеряв равновесие, с криком выпала из окна своих покоев.
Бертран, как завороженный, подошел к выбитому окну и посмотрел вниз. Под изломанным телом мэтрессы Эйлин собиралась лужа крови, а вокруг уже начинали толпиться слуги.
— А где Бертран, сынишка истопника? — крикнул кто-то, — Он же, вроде, к ней пошел?
В голове у Бертрана помутилось. Мальчик выпустил из рук канделябр и упал без сознания. Он уже не видел, как слуги хватали все, что могло сгодиться как оружие. Не видел, как они избивали герцогскую стражу и рвали в клочья майордома и старшего лакея, пытавшихся образумить бунтарей. Не видел он, и как набросились восставшие на самого герцога. Как волокли его на двор, чтобы там забить до смерти над обезображенным телом чародейки. Не видел, как герцог стоял на коленях и не сопротивлялся, только рыдал о своей погибшей Эйлин. Не видел, как вешали изуродованные тела герцога и его любовницы на воротах замка.
Бертрану повезло: старший конюх нашел его и вынес из покоев чародейки до того, как взбунтовавшиеся слуги подожгли башню.
* * *
Очнулся он от боли в келье отца Эрия. Его ноги и руки были аккуратно забинтованы, левая сторона лица горела. На ней Бертран тоже нащупал повязку. Мальчик застонал. К нему подошел жрец:
— Очнулся, Бертран? Тогда пойдем, молодой герцог желает видеть тебя.
Ноги плохо слушались мальчика, но он встал и, как был, в длинной холщовой рубашке, побрел за отцом Эрием.
В комнате, куда жрец привел Бертрана, мальчик никогда не бывал. Только его отцу было разрешено топить камин в кабинете сеньора. Пол здесь был выстлан мягким ковром, по стенам расположились книжные шкафы. Большую часть комнаты занимал огромный резной дубовый стол, за которым стояло высокое кожаное кресло.
В кресле сидел молодой мужчина. Он был щегольски одет, почти так же, как одевался в последнее время Его светлость. И он был очень похож на старого сеньора, прямо как две капли воды. Такая же гордая осанка. Такие же холодные серые глаза, которые смотрели на Бертрана строго и с некоторой брезгливостью, такие же темные, тщательно завитые и уложенные волосы, но еще не тронутые сединой. И на шее — массивная золотая цепь с гербом, знаком родового достоинства герцогов Де Шампьерон.
Позади кресла стоял второй мужчина, помоложе, но тоже очень похожий и на старого сеньора, и на человека, сидящего в кресле. Младший из мужчин был облачен в рыцарские латы. Их нагрудник украшало выгравированное изображение меча, над острием которого сияла инкрустированная золотом восьмиконечная звезда с извилистыми лучами. В отличие от мужчины, сидящего в кресле, тот, что в латах, снисходительно кивнул вошедшим и глянул на Бертрана с веселым любопытством.
Отец Эрий отошел к окну, оставив мальчика в одиночестве перед незнакомцами. Бертран низко поклонился и понуро опустился на колени.
— Это и есть тот самый сын истопника, из-за которого начался мятеж? — старший рассматривал Бертрана как диковинное насекомое.
— Выглядишь мило! — фыркнул младший.
— Спасибо, сэр, — только и смог выдавить из себя Бертран.
Младший расхохотался.
Отец Эрий сделал предостерегающий жест:
— Грех издеваться над слабыми, мой мальчик. Этот несчастный — единственный, кому повезло выбраться живым из лап богомерзкой колдуньи.
Старший жестом остановил священника и сурово посмотрел на Бертрана:
— Так, несчастный, тебе известно, что ты стал косвенной причиной мятежа в замке и гибели моего отца? И что за это я имею полное право казнить тебя как бунтовщика?
— Я не знал… — пролепетал Бертран. Его опять сковал страх, — Простите меня, сеньор…
— Молчи, — прервал его старший, — Я не сказал, что намерен это сделать. В конце концов, так или иначе, ты ускорил мое восхождение на герцогский трон. Так что я, пожалуй, должен тебя как-то наградить.
— И заодно неплохо бы сделать так, чтобы он больше здесь не светился, — подсказал младший и задумчиво потер лоб латной перчаткой, — А расскажи-ка мне, любезный, как это ты в одиночку сумел справиться с такой опасной чародейкой?
— Я думал, что она вот-вот убьет меня своей магией, сэр, — послушно ответил Бертран, — А потом почувствовал, что ко мне вернулись силы, и я ее больше не боюсь.
— Вот как? Получается, ты прошел Путем Пророка! — удивленно произнес младший, приподняв правую бровь, — Слушай, братец, отдай его мне? Я заберу его в Орден, будет моим оруженосцем. А потом, глядишь, и в рыцари посвятим. Ты хочешь стать рыцарем Вечного Ордена…? — младший пощелкал в воздухе пальцами и вопросительно посмотрел на жреца.
— Бертран Реверден, — немедленно подсказал тот.
— …Бертран? — продолжил младший брат молодого герцога, — Будешь воевать с магами и еретиками, избавлять мир от скверны?
