– Но при этом всегда есть шанс разорвать порочный круг. По крайней мере, ты бы мог попытаться. Да и, в конце концов, даже такому мощному человеку, как Император, не удаётся так быстро изменить эту систему. Но им было положено хоть какое-то начало, и с этого старта ты бы мог вывести на новый уровень не только страну, но в каком-то смысле всё человечество. – Тут я подумал, что лучше было бы его поддержать, даже при условии, что мне его отказ казался неправильным, и подвёл итог: – Ну да ладно, забудем об этом! Если так тебе подсказала совесть, значит, ты всё правильно сделал.

На следующий день мы ждали, что за ним придут. Ведь такой отказ можно было расценить и как оскорбление, и даже как попытку подрыва государственной власти. Мой друг оделся в спортивный костюм, собрал рюкзак необходимых вещей – и отпустил ситуацию, потому что переживания ничуть не способствуют решению каких-либо проблем. Казалось, что он ждал некоего избавления, настолько сильным было его разочарование в кумире всей своей жизни. Но за ним не пришли ни на следующий день, ни через день после. А вот на третьи сутки в кабинете раздался неожиданный звонок телефона. На другом конце провода голос нашего недавнего посетителя абсолютно спокойно и дружелюбно сообщил, что просьба моего друга полностью удовлетворена – за небольшим исключением в виде ограничения заграничных командировок на Американские континенты. Теперь он не мог посещать их в любое время, а только лишь в составе научных делегаций и под контролем специально обученных людей из соответствующих структур. Мы были слегка удивлены.

А через пару часов раздался ещё один звонок. Звонил тот самый Ученик, с которым они очень сблизились за эти годы. Ему никто не рассказывал всех подробностей сложившейся ситуации, ведь в таком случае был риск, что он тоже откажется, решив быть до конца со своим Учителем. Произошедшее ему преподнесли так, будто бы к моему товарищу пришли за советом, а он порекомендовал своего человека, не желая ввязываться в политику. Поэтому разговор состоял лишь из благодарностей от одного и поздравлений от другого. Правда вскроется лишь через несколько месяцев, когда отступать новому заместителю министра просвещения будет уже некрасиво.

Но именно тогда жизнь моего товарища начала превращаться в рутину. Дни стали похожи один на другой, хотя при этом он ездил по всему миру. В том числе и в составе научных делегаций с приставленными к нему людьми из контрразведки. Благодаря этому он завёл новые интересные знакомства, продвинулся в разных научных дисциплинах. Но с каждым годом блеск в его глазах угасал. Он не признавался, но я это видел: он жалел о своём отказе. Особенно мучительно ему было смотреть на успехи своего Ученика. Его светлая половина искренне за него радовалась, но тёмная всегда напоминала о том, что на этом месте мог бы находиться он сам. Скорее всего, именно поэтому они и отдалились так за эти годы, хотя ни один из них в этом не признавался.

Но сейчас мой друг поднимался по лестнице в ту самую квартиру, где когда-то обучал своего единственного, но при этом невероятно способного Ученика. В том времени он был счастлив, потому что находился в блаженном неведении, но зато будучи уверенным в собственной исключительности. В его голове не было даже малейших сомнений, что весь мир он положит к своим ногам. Тогда он не догадывался, что система может принимать только гибких. Он был уверен, что является тем самым единственным исключением – человеком, который изменит историю. Ему казалось, что он сделан из стали, которая окажется не по зубам его завистникам и недругам. Сейчас даже эта парадная смогла взбудоражить его память настолько, что с каждым пролётом лестницы в его в голове завертелись вихри воспоминаний. Он встал возле той самой двери, хотел нажать на кнопку звонка, но не стал этого делать, лишь опустил веки, несколько секунд о чём-то думал… Потом его глаза открылись, а одновременно открылась и дверь.

– Эти игры уже устарели, мог бы что-нибудь новое придумать. Или, в крайнем случае, как все нормальные люди, постучать, – улыбаясь, сказала ему женщина, которая вчера встретила нас в приёмной Хозяина. – Как раз вовремя: я поставила чай, заходи.

Глава 6

Что такое сон? Этот вопрос задавали себе многие выдающиеся умы на протяжении всей истории человечества. Его решение сможет дать нам понимание естества нашего сложного, как сама Вселенная, сознания. Но найдём ли мы когда-нибудь правильный ответ? Ведь даже в спокойное и продвинутое время моей молодости наши познания природы сна были примерно на том же уровне, на котором его пытались понять философы Древней Греции. Конечно, теорий на этот счёт было предостаточно, и в то же время не было никого, кому бы под силу оказалось привести убедительные факты для объяснения этого феномена.

Но мне было жизненно необходимо хотя бы приподнять завесу этой тайны. Потому что именно там скрывалась разгадка появления в моей голове того, с кем я уже долгое время разделяю своё пространство. Впервые он со мной заговорил именно во сне. Я помню лишь обрывки фраз. И помню, что, как только эти фразы стали звучать в моей голове наяву, они сразу же перестали появляться в моих снах. Он тоже никогда этого не забудет. Это было для него чем-то вроде появления в нашем мире – можно сказать, даже днём его рождения. Как ребёнок в утробе матери развивается на протяжении девяти месяцев, так и он формировался в моей голове чуть более одного года. И, покинув её, больше не мог помогать мне в понимании смысла моих грёз. Но даже без его участия они преследуют меня до сих пор, словно отголоски моей прежней жизни, которую кто-то стёр ластиком из моей памяти, забыв замазать некоторые её фрагменты.

Это другая жизнь? Или просто у меня неизвестная науке форма шизофрении? А может быть, подобное испытываю не только я один? И кому придёт в голову рассказывать об этом другим, потому что риск быть непонятым, а иногда даже упрятанным в дом скорби, весьма велик. Тогда вполне логично, что как и до меня, так и сейчас на свете было и есть много таких же несчастных, кто хотел бы понять это загадочное явление.

Но если всё-таки то, что я вижу в своих снах, когда-то