– Не будь так наивен, Густав, – говорит Бенгт.

– Может, у вас нет денег?

«Семья» Юртхувуд владеет сотнями миллионов, они просто не хотят делиться этими деньгами с ним и Карро. Их щедрость прекратилась много лет назад, после того как они попытались вынудить Карро оставить Густава. Жадные ублюдки.

– Честно говоря, я не понимаю, почему вы не хотите помочь нам. Вы что, не понимаете, какой скандал разразится, когда люди узнают, что вы не заплатили выкуп за внучек? Представьте себе весь этот шепот между канапе и чмоканьем в щечку.

– Мне не нравится твой тон, но мы должны что-то сделать, – говорит Биргитта и умоляюще смотрит на Бенгта.

– В Швеции так себя не ведут. Там, откуда ты родом, к похищениям, возможно, относятся по-другому, но здесь это неприемлемо, – повышает голос Бенгт.

В голове у Густава жужжит пила.

– Какой у нас выбор? Как только девочки будут в безопасности, мы обратимся в полицию, и вы получите назад свои деньги. Каждую крону. Но что бы мы ни предприняли, – говорит Густав, угрожающе поднимая палец, – мы не должны ничего говорить Карро. Она слишком слаба, и ей нужно думать только о своем выздоровлении. Разберемся со всем сами.

– Конечно, мы можем заплатить, но нам надо знать, что они живы, – говорит Биргитта и прижимает руку ко рту.

Они с Бенгтом обмениваются малопонятными взглядами.

– Что вы хотите, чтобы похитители сделали? – спрашивает Густав. – Хотите, чтобы они отрезали ухо и прислали его по почте?

– Нет! – восклицает Биргитта. – Но пусть они хотя бы дадут нам услышать их голоса.

– Вы не знаете, на что они способны. Если мы не сделаем так, как они велят…

Густав не может произнести эти слова вслух. Ему тяжело дышать. Надо на воздух.

Почему они медлят? Неужели родители Карро знают что-то, чего не знает он? Густав не понимает.

– У вас ровно двадцать четыре часа, – говорит он и идет к выходу.

Киллер

Несколько патрулей с собаками обыскивают заброшенные здания в районе порта. Журналисты уже пробралась туда и толпятся в ожидании у заграждений. Скоро народ поймет, из-за чего эта суета, – это только вопрос времени. В небе висят вертолеты.

– Кому принадлежит это здание? – спрашивает Хенрик, разглядывая одну из пятидесятиметровых силосных башен.

– Порт в целом принадлежит муниципалитету Мальмё. Башни использовались для сушки и временного хранения зерна, но это было давно, – поясняет Лея, одновременно показывая удостоверение полицейским, которые пропускают их за ограждение. – Вообще-то здесь собирались построить новые жилые дома, но почему-то старые постройки пока не снесли. Густав Йованович был одним из возможных инвесторов этого проекта, и не только. У «Семьи» в порту были склады с оружием. В прошлом году мы проводили здесь большую операцию. Если кто и связан с портом, то это Густав.

Хенрик пытается переварить эту информацию, коротко приветствует командиров патрульных бригад и вдруг замечает подъезжающий черный «порше» Густава.

– Я займусь этим, – говорит Хенрик и направляется к нему.

Он стучит в боковое окно сверкающего лаком в лучах солнца автомобиля. Пару секунд спустя стекло опускается.

– Не надо говорить мне убираться отсюда, – говорит Густав, глядя прямо перед собой.

– Можете поступать, как вам угодно, но за заграждения вас не пропустят, а журналисты, скорее всего, в любую минуту порвут вас в клочья. Я позвоню вам, когда будут новости.

Густав поворачивается лицом к Хенрику и снимает очки. Вид у него как после драки – лицо помятое, адреналин разве что не выплескивается из глаз.

– Почему ее заперли здесь? – спрашивает Густав, глядя на башню.

– А как вы думаете?

Густав пожимает плечами.

– Вы как-то связаны с этим местом?

– Нет, – лаконично отвечает Густав.

Хенрик размышляет, не стоит ли обыскать его здесь и сейчас. Не может же он быть настолько глупым, чтобы не понимать, что они проверили его дела, связанные с территорией порта.

– Бред какой-то! – восклицает Густав и бьет ладонями по рулю. – Все это какой-то сплошной бред. Это выводит меня из себя.

– Я вижу. Может, попробуете немного поспать?

Хенрик знает, каково это – когда кто-то заставил твою семью страдать. Это пробуждает к жизни чувства, которых человек даже не подозревал в себе, но одновременно что-то в нем умирает.

– Вы ничем не можете быть здесь полезны. Поезжайте домой и поспите. Я позвоню позже.

– Если что-то случится с моими детьми, я разнесу ко всем чертям этот проклятый город.

– Это угроза? – Хенрик приподнимает бровь.

– Нет, я же всего лишь чертов понаехавший, который пытается быть услышанным.

Густав надевает темные очки, газует, и «порше» срывается с места.

– Что он сказал? – спрашивает Лея подошедшего к башне Хенрика и надевает пару резиновых перчаток голубого цвета.

– Пора за него взяться всерьез. Что-то с ним нечисто.

– А я что говорила? – Лея протягивает вторую пару перчаток Хенрику. – Значит, ты наконец начал понимать, что нам надо сосредоточиться на Густаве?

– Нет. Я не думаю, что он похитил своих жену и детей, но он знает что-то, о чем не хочет рассказывать.

Лея вздыхает, и они вместе входят в холодное заброшенное помещение, забитое пыльной списанной сельхозтехникой, которая напоминает о былых временах.

– Ты такой наивный, – раздраженно говорит Лея.

– Извини?

Хенрик застывает на месте и удивленно смотрит на напарницу.

– Ты можешь думать обо мне что угодно, но не надо называть меня наивным.

– Я вообще ничего о тебе не знаю, но считаю, что лжецу должно быть легче опознать лжеца в другом.

Не отвечая, Хенрик идет в глубь башни.

– Ты не знаешь, как здесь устроена организованная преступность. Ты понятия не имеешь, на что способна «Семья», а Густав – один из них. Все указывает на него, и я не понимаю, почему ты отказываешься это видеть. Ты же не можешь испытывать эмоциональную вовлеченность в его жизнь? Он ведь гангстер.

– Не думаю, что все так просто, – отвечает Хенрик, стараясь не обращать внимания на злость в голосе Леи. – И речь все же идет о его детях.

Он осматривается. Желтые стены. Яркие трубы тянутся от пола до потолка. Через грязные окна ничего не видно. Кто-то должен был стеречь Каролину, но как она в таком случае проскользнула мимо охранника?

– И в чем же заключается твоя теория? – спрашивает Лея, явно не собираясь сдаваться. – Ты думаешь, Каролина инсценировала свое похищение?

Хенрик изучает серый от пыли пол.

– Я этого не исключаю. Я ничего не исключаю. И я считаю, тебе надо шире смотреть на вещи. Кроме Густава есть и другие подозрительные лица.

– Прости? Ты думаешь, что только потому, что ты взял на себя вину за Лукаса