Я чувствовал, что с каждым днем теряю способность рационально мыслить. То, что происходило со мной, было моим персональным адом и, как ни удивительно и пугающе это прозвучит, я к нему привык. Я и забыл, что может быть иначе, и, когда тюремщик подходил ко мне с жуткой ухмылкой, я покорно вставал и закрывал глаза, потому что это уже стало частью моего образа жизни. Если, конечно, эту жизнь можно так назвать.

Вскоре я начал задумываться о смерти. Ходил по своей тесной мрачной камере и примирялся. Моя рваная кофта как раз могла послужить виселицей. Пару раз я даже снимал ее и крутил так и этак, мастеря петлю. Потом снова надевал и, прислонившись к холодной стене, по которой ползали мокрицы и тараканы, вспоминал Варю.

Когда в плену я был с Максом, то Варя так часто не приходила мне на ум, но теперь я стал вспоминать о ней каждый раз, как думал о смерти. Я представлял, как бы прошла наша первая встреча, как потом развивались бы наши отношения.

В какой-то момент я вдруг понял, что стал думать о Варе чаще, чем о смерти. Даже во время пыток я закрывал глаза и представлял Варю. Физическая боль от этого не уменьшалась, но зато уменьшалась душевная.

Я уже давно перестал следить за днями, так что не могу точно сказать, когда именно за мной пришли не для того, чтобы пытать, а для того, чтобы перевести в общую камеру к другим пленным.

Снова я начал работать и драться за еду. Варя теперь уже не выходила из моей головы ни на минуту. Каждый вдох я делал для того, чтобы когда-нибудь встретится с ней. Смерть меня больше не манила, а, наоборот, пугала. Я старался не умереть каждый день. Каждый чертов день в этом жарком и знойном аду.

А потом внезапно пришли бишарцы.

Глава 14

После рассказа Ильи я долго не могла уснуть, а вот он, наоборот, излив душу, почти сразу же засопел, прижав меня к себе. Я слушала его размеренное дыхание и раз за разом вспоминала его историю. Пыталась представить, какого это, пережить подобное, но не могла. Рассказанное Ильей казалось чем-то нереальным, далеким от моей тихой и размеренной жизни, где ничего страшнее вооруженного нападения на продуктовый магазин я в реальности никогда не видела. Да и то у того мужчины было пневматическое оружие, и он не причинил никому вреда. А те ужасы, что показывали в новостях, были от меня слишком далеки.

Но Илья пережил подобные ужасы в реальности. Ни раз думал о смерти, терпел много боли и издевательств. Его тело и душа изранены и уже никогда не будут прежними. И мне надо смириться с этим, если хочу и дальше быть с Ильей.

А я хочу. Очень хочу.

Потому что люблю его всем сердцем и, кажется, теперь уже приму любое его решение, лишь бы нам оставаться вместе.

Мне удалось уснуть только после того, как первые лучи солнца осветили наш номер, а проснулась я от звонких поцелуев. Нависнув надо мной, Илья расцеловывал все мое лицо, оставляя влажные следы, которые холодил сквозняк из открытого окна.

— Эй, ты чего? — хрипло произнесла я, улыбаясь и пытаясь увернуться от вездесущих губ парня.

— Варька! — радостно воскликнул Илья.

Он оторвался от меня, а я перестала уворачиваться и с интересом посмотрела на Илью.

— Мне впервые не приснился кошмар! — объявил он, улыбаясь от уха до уха.

— Тебя мучали кошмары?

Илья кивнул и перевалился на свою половину. Я повернулась на бок, лицом к нему, и подтянула одеяло ближе к груди — почему-то утром моя обнаженность начала меня смущать.

— Каждую ночь после возвращения мне снились кошмары, — признался Илья, самозабвенно накручивая на палец прядь моих волос. — Снился Бишар, смерть товарищей, пытки в плену…

Я закусила губу и чуть не прослезилась, чувствуя вину за то, что никак не могла помочь Илье с его переживаниями. Однако следующие его слова удивили меня.

— Но стоило мне уснуть рядом с тобой, и кошмары миновали меня, представляешь?

— Может, ты просто устал? — предположила я, вовсе не веря в чудодейственность моего присутствия. — Или тут хороший свежий воздух…

Илья приподнялся на локте и активно замотал головой.

— Я уверено, дело в тебе! Ты — мое спасение! — Илья сгреб меня в крепкие объятия и зашептал мне в ухо: — Я теперь всегда хочу спать с тобой, каждую ночь. Можно я к тебе перееду?

Этот вопрос меня порядком удивил. Я отстранилась, чтобы лучше видеть лицо Ильи, и поинтересовалась:

— Потому что ты со мной не видишь кошмары? Только по этой причине хочешь жить со мной?

— Не-а, — довольно изрек Илья. Его глаза светились от переполняющей его энергии. — Я просто хочу жить с тобой. Ждать тебя вечером с работы, гулять по парку с тобой и Творожком, принимать вместе ванну, есть, смотреть сериалы, засыпать и просыпаться. Я очень многое хочу делать с тобой! Такое, о чем я раньше даже не думал!

— Звучит двусмысленно, — хохотнула я.

— Ну так что? — с нетерпением произнес Илья, проигнорировав мое замечание о двусмысленности его слов.

Я сделала вид, что думаю, хотя уже почти сразу после его предложения знала, что ответить.

— Ну, хорошо, — наконец произнесла я, наигранно изобразив снисхождение.

— Ура!

— Только, пожалуйста, не перевози сразу все свои вещи в мою квартиру, — поставила условие я. — Я должна постепенно привыкать к тому, что больше не одинока.

Илья кивнул и принялся расцеловывать мое лицо точно так же, как делал это некоторое время назад. Только в этот раз я уже не уворачивалась, а принимала его поцелуи со счастливой улыбкой на