— С тех пор, как познакомилась с тобой, небо для меня стало чем-то особенным. Раньше я редко на него смотрела, но теперь — каждый день…

Теплый и легкий ветерок трепал распущенные волосы Вари, а лучи закатного солнца отражались в ее глазах, превращая их в блестящие драгоценные камни. В этот момент перед моим взором вдруг предстала картина, как мы сидим на этом месте через несколько лет, держась за руки и любуясь закатом.

Острое желание того, чтобы это видение оказалось реальностью, охватило меня. Я потянулся к Вариной ладони, которая лежала у нее на колене и осторожно накрыл ее. Вздрогнув от неожиданности, девушка подняла на меня вопросительный взгляд.

— Можно я тебя поцелую? — хрипло спросил я, волнуясь так сильно, что казалось, у меня сердце выпрыгнет из груди прямо в пруд.

Варя колебалась лишь миг, а затем решительно кивнула.

Опасаясь повторения своей оплошности на втором свидании, я медленно наклонился к лицу девушки и осторожно, почти невесомо коснулся губами ее губ. Варя шумно выдохнула, и я замер, прислушиваясь к ее ощущениям. Не дождавшись сопротивления, я продолжил. Провел кончиком языка по нижней губе Вари и поцеловал уже решительнее.

Сладость момента опьяняла. Я хотел большего, но сдерживал себя, чтобы не напугать Варю. Однако она, кажется, сама уже не вынесла этого мучения и, обняв меня, углубила поцелуй. Не веря своему счастью, я обвел руками тоненькую талию Вари и плотно прижал ее к себе.

Я боялся перейти к большему, боялся опустить руки чуть ниже ее талии или покрыть поцелуями шею Вари. Мужественно довольствуясь ее губами, я самозабвенно целовал Варю, полностью растворяясь в этом моменте.

Внезапно она отстранилась от меня и прошептала, глядя на меня горящими глазами:

— Пойдем в номер?

От неожиданного предложения я потерял дар речи. Завис на какое-то время, а потом усиленно закивал, так и не найдя в себе силы произнести хоть одно слово. Варя рассмеялась и, встав, протянула мне руку.

Не помню, как мы дошли до нашего номера. Не помню, как открыли дверь и вошли внутрь, но зато прекрасно помню каждую вещь, снятую мной с Вари, а еще место, куда она падала. Одежда, а не Варя. Упасть Варя никак не могла — слишком крепко я прижимал ее к себе, сходя с ума от ее близости.

Хотелось действовать быстро, полностью отдавшись эмоциям, но я знал, что Варе это не понравится. Поэтому я сохранял трезвость мысли, пусть это и стоило мне немалых усилий. Варе хотелось нежности, я и, как мог, дарил ей эту нежность.

Никакой бесконтрольной и грубой страсти, только ласковые прикосновения к ее теплой и бархатной коже, нежные поцелуи, но боже мой, почему же так бешено колотились наши сердца? Что было бы, если бы мы полностью отдались бешеной страсти? Наверняка наши сердца выскочили бы из груди от переизбытка чувств и энергичности действий.

У меня давно не было секса, как и у Вари — она шепнула мне об этом, когда я начал целовать ее шею, медленно опускаясь к ключицам и груди. Возможно, наши сердца так быстро бились с непривычки, а может, причина крылась в другом. В более глубоком и менее понятном. В чувстве, которого я боялся и на которое, думал, я уже не способен. То сильное и до конца необъяснимое чувство, о котором я никогда никому не говорил…

Внезапно отстранившись от Вари, я заглянул в ее ясные глаза, в которых плескалось жидкое серебро. Она смотрела на меня так, будто я был центром ее Вселенной, и в этот самый миг я ощутил, что она для меня тоже центр моей Вселенной. И что мне нужна только она и больше никто.

— Я тебя люблю, — низким и чуть хрипловатым голосом произнес я, пристально глядя Варе в глаза.

Она мило облизнула губы и ласково улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю, — скромно произнесла Варя. Ее глаза, казалось, засияли еще сильнее.

Она легко толкнула меня в грудь, заставив сесть. Затем устроилась на моих коленях, подалась ближе и стянула с меня футболку.

— Не справедливо, что ты еще одет, а я уже давно раздета, — с хитрой улыбочкой произнесла она.

Откинув в сторону футболку, Варя скользнула взглядом по моему прессу и груди. Ее взгляд остановился на шраме от пулевого ранения, который красовался на моем правом плече.

— Подарок из Бишара, — пояснил я.

Варя кивнула и коснулась еще одного шрама от пули на левом бицепсе.

— Сирия. — Прозвучало так, будто я назвал свой шрам по имени.

Пальчики Вари переместились к животу, где было много полос от ножевых ран и даже когтей. Девушка подняла на меня взгляд, ожидая услышать очередное пояснение.

— Уже не припомню, тут все смешалось, — сказал я, глядя на свой живот. — Ножевые, когти собак, волков. Вот тут я сам виноват, напоролся на торчащую арматуру. — Я указал на боковой шрам.

— Сколько же боли ты вынес, — прошептала Варя, глядя на меня с болью во взгляде.

Мне хотелось сказать, что эта физическая боль ничто, в сравнении с психологической, которую мне пришлось перенести в плену. И что я был благодарен тем, кто наносил мне физическую боль, потому что только так можно было заглушить боль душевую.

Однако я не стал портить этот момент. Лишь улыбнулся и сказал:

— Все нормально, я крепкий парень.

Несколько секунд Варя смотрела на меня так, будто размышляла о чем-то невероятно важном и серьезном, а затем крепко обняла меня и порывисто поцеловала. Этот поцелуй был долгим и тягучим, как карамель. Я уже начал задыхаться, когда Варя оторвалась от меня и, толкнув на постель, принялась медленно и чувственно целовать каждый мой шрам. И, черт возьми, это невероятно возбуждало!

Когда она закончила и приподняла голову, я не выдержал и, перевернувшись так, чтобы теперь быть сверху, припал к губам Вари. Затем перешел к шее, груди, животу. Мне нравилась наша неспешность, нравилось доставлять Варе удовольствие своими ласками и оттягивать для себя самый