– Суперздоровая пища типа смузи? Тоже мне экшен… А впрочем, почему бы и нет?

Блейк кивком поманил меня за собой в направлении веселенького желтого фасада, который приветствовал нас уже издалека. Однако когда мы приблизились к небольшому строению, где находилось кафе, то обнаружили длинную очередь – люди стояли даже на улице.

– Добрый знак, верно? – ухмыльнулся Блейк.

– Скорее признак того, что мы умрем от жажды.

– Чепуха. Во всем нужно искать положительные моменты. Особенно если ты знаком с владельцами заведения… – Он подмигнул и жестом велел мне подождать снаружи, а сам исчез в дверях.

Через стеклянный фасад я наблюдала, как Блейк направился прямиком к мужчине с длинными темными волосами, завязанными в хвост. Тот стоял за стойкой и приветствовал гостя дружеским рукопожатием. Блейк что-то прошептал ему на ухо и указал на меня. Мужчина с улыбкой помахал рукой. Я уже почти обернулась, желая убедиться, что позади меня никто не стоит, однако заставила себя небрежно махнуть в ответ. Мужчина что-то сказал своей коллеге и передал ей в руки свежеприготовленный напиток, а сам начал бросать в миксер фрукты.

Блейк ждал у стойки, одновременно печатая что-то в телефоне. Скоро приятель вручил ему два больших стаканчика с крышками и коктейльные соломинки. Блейк хотел заплатить, но хозяин кафе покачал головой. Блейк на прощание от души похлопал его по плечу, и тот еще раз махнул мне рукой, прежде чем вернуться к обслуживанию клиентов.

Блейк появился в дверях с двумя смузи. Улыбка на его лице сияла от уха до уха.

Я склонила голову набок.

– Это и есть «за мой счет»? Многовато.

– Не переживай. – Он протянул мне один из стаканчиков. – Эд никогда не дает мне заплатить. – И добавил с хитринкой: – А еще он сказал, что если я пригласил на свидание такую красивую женщину, то она заслуживает самого лучшего.

Я возмущенно пнула его.

– Думай, что говоришь! У нас не…

– Знаю, знаю! – Блейк поднял обе руки в знак капитуляции. – Тем не менее наше фальшивое свидание подарило нам бесплатные напитки, так что пей и наслаждайся.

Я пару секунд смотрела на него испытующе, но затем расслабилась.

– Фальшивое свидание? Мне нравится. – Я стукнулась с Блейком своим смузи, открыла крышку и предусмотрительно заглянула внутрь. Бурая кашица выглядела не очень-то аппетитной. – И что за тюрю ты нам заказал? – скептически повела я носом.

– Ты ведь сладкоежка. А значит, нужно было выбрать что-то сладкое, убедить тебя, что смузи здоровый и вкусный напиток. У нас бананы с кокосом, корицей и молоком.

Мне пришлось сознаться, что кашеобразная субстанция пахнет довольно приятно. Я взяла соломинку, недоверчиво отпила глоток… Рот наполнился прохладой, и я от изумления распахнула глаза. Сладкий, освежающий и просто изысканный! Как молочный коктейль, только, вероятно, более полезный.

– Неплохо!

Блейк вскинул в воздух кулак.

– Ну, а я о чем!

Он смеется слишком самодовольно. Придется несколько охладить его пыл. Я подняла брови и спросила:

– Так что, мы будем пить наши хипстерские смузи прямо посреди улицы?

Блейк энергично помотал головой.

– Ни в коем случае. Если ты изъявишь желание за мной последовать, транспортное средство нас ожидает.

– Транспортное средство?

– Сейчас увидишь.

Блейк поманил меня за собой в направлении гавани. Любопытно, что он задумал?

30. Блейк

– Хм. – Рейчел шумно втянула смузи через соломинку. – Нужно запомнить, из чего эта штука делается. Вот в Нью-Йорке устроюсь бариста, может и пригодится.

От испуга у меня чуть смузи через нос не вышел.

– Ты – и собираешься работать в кафе?

Она обиженно нахмурилась.

– А почему нет?

– Ладно, тогда сформулирую вопрос иначе: ты должна работать?

Джек немного просветил меня насчет семейного бэкграунда Рейчел. И вообще по ее виду не скажешь, чтобы она испытывала необходимость готовить кофе для других людей.

– Да, в Нью-Йорке мне придется искать работу. – Она пожала плечами. – И возможно, в маленьком уютном кафе на углу, недалеко от моей новой квартиры. Я тебе о нем рассказывала, помнишь? «Бинс энд К°»?

– Почему у меня чувство, что бариста из тебя выйдет ужасный?

– Эй! – Рейчел толкнула меня в плечо. Благодаря опасно высоким каблукам ей это вполне удалось.

– Я всего лишь имел в виду, что ты наверняка будешь класть во все напитки немереное количество сахара.

Она посмотрела на меня и самодовольно ухмыльнулась – как кошка, только что получившая вкусняшку.

– Ты меня подловил… Буду честной. Родители отказались поддерживать меня финансово, поскольку я решила учиться в Нью-Йорке. К счастью, у меня есть квартира, и на счету в данный момент кое-что имеется, однако рано или поздно понадобится заработок. Универ – недешевое удовольствие, а жизнь в Нью-Йорке безбожно дорогая. Учеба отнимает много времени, тут не до амбиций. Я могу рассчитывать разве что на подработку в кафе или магазине, торгующем шмотками.

Я слушал ее с изумлением. До сих пор Рейчел не делилась со мной личными проблемами. Даже после того, как я сам ей признался и рассказал о своей травме, она осталась закрытой. И потому первый краткий экскурс в жизнь Рейчел стал вроде драгоценной жемчужины, которую она вручила мне на раскрытой ладони. Я с почтением принял этот дар и поклялся сохранить. А затем отважился сделать следующий шаг.

– Твои родители, наверное, очень строгие?

– Они амбициозны сверх меры и ориентированы на успех. Это можно назвать строгостью?

Я пожал плечами. Аналогичного опыта со своими родителями у меня не было. Хотя они и поддерживали мою футбольную карьеру в меру возможностей, но никогда не давали понять, что ценят меня и тем более любят исключительно за спортивные достижения.

– Наверное, в детстве тебе пришлось тяжело.

– Если не знаешь ничего другого, то привыкаешь и к этому, – отмахнулась Рейчел.

– А чем они занимаются?

– Инвестициями в недвижимость. У них своя фирма. Скупают дорогостоящие обветшалые апартаменты, восстанавливают и продают с хорошей прибылью. В свое время быстро подняли много денег. Я бы не сказала, что они супербогаты, они… состоятельны.

– Ты сказала «они»? Не «мы»? То есть себя ты не относишь к «состоятельным»?

Рейчел шмыгнула носом.

– Не вполне. Родители заплатили за мое образование, за первую квартиру в Торонто и многое другое. Однако отсюда не следует, что они вправе определять мою жизнь. Я не продаюсь. – От интонации повеяло холодом, и я заключил, что ее отношения с родителями более чем натянутые. – Но я охотно расходую их деньги, – добавила она, лукаво усмехнувшись. – Только так я могу выражать