Нужно извиниться перед Рейчел, спасти то, что можно. Если еще осталось что спасать. Не исключено, что она больше не пожелает иметь со мной дела. С тем парнем, который полностью загубил свою жизнь. Неудачником. Человеком без будущего.

Что делать, если она не захочет со мной разговаривать? Мысль никогда не увидеть Рейчел отозвалась болью – словно молотком в грудь ударили. В ее присутствии мне действительно было лучше. Я не чувствовал себя таким лузером. Даже в кругу друзей в последнее время не был такими беззаботным, как с ней. Они слишком носятся со мной.

Как ни крути, а корень моих сегодняшних бед – я сам. Сам себе стою поперек дороги. Причем уже несколько лет. Алкоголь – не отговорка моему поведению.

Я осторожно спустил ноги с кровати. Холодный душ и чудо-средство от похмелья – вот что мне сейчас нужно. Требуется ясная голова, чтобы придумать, как извиниться перед Рейчел. Как снова все наладить.

Большой палец стопы натолкнулся на какой-то предмет. Предмет задребезжал и откатился в сторону. Бутылка из-под воды? Я щелкнул выключателем лампы на прикроватном столике… и в ужасе уставился на пол.

У моих ног валялись пустые пивные бутылки, а чуть поодаль четыре порционных стаканчика из-под водки и коричневый пакет. В ноздри ударил застоялый запах спиртного. В горле возник плотный комок, на глаза навернулись злые слезы. Да как же так? Не только пиво, но и водка? Память возвращалась фрагментами. Я вспомнил, как после катастрофического визита к Рейчел покупал водку в порционных стаканчиках. Неужели я мог принести алкоголь домой?

Я придерживался строжайшего правила: делать все, чтобы младшие брат и сестра не догадались, как низко я пал. Чтобы они не узнали о моем стремлении к саморазрушению. Главный пункт правила – не приносить алкоголь в квартиру, где Дэви и Лу могут его найти. Согласен, в последнее время я пару раз позволял себе лишнее. Но только не дома, в присутствии младших! А теперь я нарушил это правило, свой важнейший принцип.

Объятый ужасом, я пялился на бутылки, не в состоянии вспомнить, как выпивал у себя поздно ночью. Однако вот же они, лежат на полу и насмехаются надо мной!

Я энергично тряхнул головой и провел рукой по лицу, чувствуя приближение паники.

– Старик, пора брать свою жизнь под контроль, – прошептал я. Собственный голос показался мне испуганным и подавленным. Я не узнавал сам себя, не узнавал человека, в которого превратился. Ненависть и остервенение, которые я четыре года испытывал к этому миру, теперь всей тяжестью обрушились на меня самого.

«Как ты мог? – спрашивал мысленный голос. – Ты окончательно сорвался с тормозов».

С бешено колотящимся сердцем я нащупал под подушкой телефон. Пролистал список контактов, нашел номер Джека и уже почти нажал на зеленый кружок. Однако палец завис над экраном. Я знал, что скажет лучший друг. Он давно читал мне наставления, говорил, что за меня переживает. Что я не должен пить так много, должен завязать с фастфудом, следить за собой. А я увиливал, заверял, что у меня все под контролем. Он столько лет помогал, разрывался на части, поддерживая меня в форме, внушал нужную мотивацию и веру в себя. Невозможно разочаровать его еще сильнее! Признать, что он был прав. Что он и другие все это время были правы.

Вдобавок Рейчел просила ничего о нас Джеку не рассказывать. И просьба по-прежнему в силе, даже если между нами все кончено. Я сам вляпался в дерьмо и теперь сам должен из него выбраться.

Я облизнул пересохшие губы. Что делать? Мысли ворочались лениво и замедленно, будто их поместили в вязкую среду.

Для начала нужно избавиться от бутылок, причем так, чтобы никто не увидел. Последнее, чего я хотел, это потерять уважение младших сестры и брата, единственных, кто передо мной еще преклонялся.

Я встал, пошатываясь, и оперся на прикроватный столик. На глаза попалась визитная карточка, наполовину задвинутая под светильник. Та самая, которую мне подсунули после выписки из больницы. Экстренный номер психотерапевтической консультации. Вспомнились слова Рейчел:

Ты хоть раз говорил со специалистом? Никогда не рассматривал такой вариант?

Физические и психические недуги порой идут рука об руку.

Я всегда становился на дыбы. Хотел справиться своими силами. В конце концов, голова у меня в порядке, только остатки тела ни на что не годны! Однако в настоящий момент стало ясно – я обманывал себя. Я не владел ситуацией. Все эти годы казнил себя за то, в чем не был виноват. За несчастный случай. Хуже того, своим безрассудным поведением я причинял боль людям, которые много для меня значили.

Дрожащими пальцами я вытянул визитку из-под лампы. А другой рукой взял со столика телефон. Некоторое время смотрел то на него, то на карточку. Когда запах спиртного снова ударил в ноздри и меня чуть не вывернуло, решился.

Медленно и внимательно я вбил номер. На это ушли все силы. Перед глазами плыло. Затем, не давая себе возможности передумать, я нажал на зеленый кружок и поднес телефон к уху.

Послышался гудок. Второй. Грудь сдавило. Казалось, я в любой момент могу потерять сознание.

– Психотерапевтическая помощь и консультационные услуги, – произнес женский голос.

Я закашлялся и отчаянно попытался набрать в легкие воздух. Затем промямлил в трубку:

– Алло… Мне нужна помощь.

29. Рейчел

После ночной стычки с Блейком несколько дней мое настроение было ниже плинтуса. И дело не в том, что резко прекратился умопомрачительный секс – как бы я себя ни убеждала. Нет. С той ночи во мне бушевал шторм.

Вероятно, Марли заметила мое состояние, хотя и не знала причины. Подруга прикладывала все усилия, чтобы меня развлечь. Часто уходила с работы пораньше и брала с собой на небольшие прогулки; порой к нам присоединялся Джек.

Сидя целый день одна, я проводила время в основном за учебой, чтобы отвлечься. Вооружившись ноутбуком, планшетом и вентилятором, я превратила диван в плацдарм подготовки к изучению основ юриспруденции. Иногда бегала к морю освежиться – в отпуске я или нет? Само собой, всякий раз обходя по широкой дуге Уотер-стрит и особенно супермаркет.

Однако как бы я ни старалась отвлечься, Блейк из головы не выходил. Иногда он все еще посещал меня под душем; я больше не чувствовала кожей его пальцы, зато видела оскорбленный взгляд. Засыпая, я больше не воображала, как он стоит на